Начинает темнеть. Солнце завалилось за холмы. Сумеречная поляна. Шалаш. Подхожу, от него лениво взлетает тетерев. Широкий топчан на березовых чурбаках, устланный сеном. Из шалаша видны сжатые пшеничные поля и лошади, пасущиеся на межах. Густой звон ботала надолго повисает в прохладном полумраке.

С севера потянуло холодом. Краски каждую секунду меняются и вянут. Не успеешь замереть от удивления, как все уже стало другим. Это немного похоже на только что потухший костер. Угли уже покрылись пеплом, но дунет слабый ветер, и на мгновение они засветятся вновь. Так и тут: мелькнет меж ветвей неожиданно отраженный луч солнца, к листья оживут... Отсюда не хочется уходить.

Сапоги намокли от обильной росы. Тропа, сырая и узкая, петляет меж голубых осиновых стволов. Листья в сумраке потеряли свой цвет, стали бурыми и шуршат совсем тихо, еле слышно. Они о чем-то мне напоминают, где-то я уже видел эту дорогу... И вдруг я понял, что «видел» все это в Рязани, в которой никогда не был. Все, о чем мне рассказал о ней в своих стихах Есенин, я увидел здесь. Та же стынь перелесков, хмурое небо, шорох падающей листвы, посвист ветра в желтых полях и светлая полоска неба на горизонте. Спускаюсь по тропе все ниже. Впереди неясно слышен шум деревни: мычание коров, гогот гусей, лай собак. Запахло дымом и парным молоком. И мне начинает казаться, что сейчас я выйду не к башкирской деревне Теляшево, а к рязанскому селу Константинове или к Спас-Клепикам. И мне казалось, что никакой Рязани и не существует и писал Есенин совсем не о ней, а об этих вот мечетлинских перелесках, об этих кобылах, ржущих в синюю стынь, о разбойничьем посвисте башкирских ветров, о золоте здешних полей.

А потом я узнал, что во всем этом есть доля правды. Оказалось, что прообразами знаменитых есенинских «Писем» – от матери и к матери – послужили не только мать самого Есенина и рязанское село Константиново, но и в какой-то степени мать-крестьянка из башкирских степей и деревня Веровка, затерявшаяся в этих степях: в Башкирии родился близкий друг Есенина, поэт и красный комиссар Василий Наседкин, рассказ которого Есенину о своей матери и стихи, посвященные ей, послужили толчком к написанию великих строк.

...Но, присмотревшись, видишь: это все-таки не Рязань. Это Башкирия, не менее прекрасная и величественная. И не так уж в них много похожего. Просто Есенин в своих стихах смог выразить то великое общее, что до слез трогает нас в природе любого уголка нашей огромной страны.

Каждая земля прекрасна по-своему.

Нет плохих земель. Только есть земли счастливые, которые нашли своего большого художника, и земли, которые еще ждут своего открытия. Мы же зачастую просто не замечаем щедро рассыпанные вокруг нас богатства.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.