В статьях о детских книгах почти неизменно можно встретить такую фразу: «Совсем не удался автору образ вожатого». Разумеется, эта формула не всегда выражена именно такими словами, но смысл во всех случаях остается одинаковым. В коротких и горьких упреках писателям констатируется один и тот же факт: в произведениях для ребят пионерского возраста не создано образа их старшего товарища, комсомольца, вожатого, которому доверено воспитание юных ленинцев.

Действительно, в детских книгах, вышедших за последние годы, вожатый - фигура не только не запоминающаяся, но и просто ненужная. И хочется не только об этом сказать, а и разобраться в том, почему так сне везет» вожатому даже в хороших в целом детских повестях.

Нет нужды перечислять достоинства «Вити Малеева» Н. Носова. Они известны. Это книга веселая и интересная. Но вот на ее страницах появляется вожатый Володя... В начале учебного года ребята радуются, что он будет снова работать с ними, как в прошлом году.

« - Вы нам никогда в жизни не надоедите. Нам с вами всегда весело!» - закричали ребята.

К концу книги пионеры могли бы, пожалуй, изменить свое мнение о Володе. Нельзя сказать, чтобы им было с ним весело.

Выступая на сборе перед четвероклассниками, он говорит:

«... Настоящая дружба состоит не в том, чтобы прощать слабости своих товарищей, а в том, чтобы быть требовательным к своим друзьям».

Вслед за Володей выступает Вити Малеев, который от одного общения с вожатым совершенно утрачивает свою живость. «... - Вот я теперь понял, как надо относиться к своему другу, - говорит Витя. - От него надо требовать, чтобы он был хорошим. Если он ошибается, то надо ему сказать, а если не скажешь, - значит, ты сам плохой товарищ».

« - Ты рассудил правильно», - замечает по этому поводу вожатый Володя.

«... Так мы разговаривали долго...» - пишет Витя Малеев. Хочется добавить: и это было очень скучно.

Если б неудача в изображении вожатого постигла одного Н. Носова, то это, конечно, не рождало бы необходимости отдельного разговора именно о вожатом в его книге. Но так как неудача постигла отнюдь не его одного, то представляется полезным сравнить разные произведения и найти корни сходства в неудачах непохожих друг на друга писателей.

Возьмем повесть о пионерах А. Алексина «Отряд шагает в ногу». Не вполне совершенная из-за обилия назидательных мест, она содержит все же хорошо намеченные ребячьи характеры. Но дело сейчас не в обшей оценке повести. Важно отметить лишь, что в творческой манере Н. Носова и А. Алексина нет ничего родственного. И, однако, вожатый Миша в повести А. Алексина - родной брат, более того - двойник вожатого Володи из повести Н. Носова.

Достаточно привести его речи на пионерских сборах: «... - большие, настоящие дела под силу только коллективу. Нам и нужно, чтобы из простой суммы хороших ребят получился хороший коллектив», «когда в работе есть большая ясная цель, самые обычные дела становятся увлекательными...», « - класс из простой суммы хороших учеников превратился, наконец, в хороший, дружный коллектив!» Последнее говорит, правда, уже не вожатый Миша, а старшая вожатая, но это не имеет никакого значения: право же, подобные бесспорные суждения мог бы высказать и он, и вожатый Володя из «Вити Малеева». Но хуже другое: то, что все они могли бы и не произносить цитированных выше слов, и от этого названные книги стали бы только лучше.

Не у всех писателей вожатый выступает в качестве резонера. В новой повести И. Дика «В нашем классе», вожатый не произносит нудных поучений, но не говорит и ничего другого. Он не принимает сколько-нибудь активного участия в жизни шкоты. Это статист. Запоминается только, что, поддерживая на сборе - пионера, начавшего свою речь с критики, он говорит: «Давай, давай!»

Маловато! И это в повести, где взрослые люди охарактеризованы подчас довольно остро и метко. Но на вожатого и тут не хватило ни наблюдений, ни красок.

В интересных рассказах Ю. Сотника вожатый обыкновенно присутствует (автор называет его по имени), но не раскрывает рта...

Не получился образ вожатого и в книге Ф. Вигдоровой «Мой класс»; в ней вожатый лишь дублирует учительницу, достоверный и обаятельный облик которой надолго остается в памяти. Так же неудачен вожатый в «Повести о старшем друге» И. Печерниковой, где он находится в центре повествования. Однако в повести, напоминающей серию беллетризованных педагогических этюдов, невозможно, конечно, раскрыть живой человеческий характер.

Число примеров, к сожалению, можно было бы и умножить.

Когда суммируешь все эти впечатления от книг разных авторов, приходит на ум такая мысль: ведь писатель вправе писать лишь о тех людях, которых хорошо, ясно и ярко себе представляет. Никто не может предложить литератору писать о людях, о которых ему нечего сказать. Так зачем, возникает вопрос, вводит писатель в свои повести и рассказы вожатого, если он способен вложить в его уста лишь прописные истины и вовсе не способен снабдить своего героя чувствами, мыслями, поступками. Думается, что авторы детских книг делают это, руководствуясь настоятельными советами редакторов детской литературы, которые непременно хотят в книгах о пионерах видеть их руководителя - вожатого (это желание понятно) и притом абсолютно и «насквозь» положительным героем (что, разумеется, невозможно).

В последнем невыполнимом условии и кроется в большой мере причина, в силу которой взрослые па страницах детских книг не живут, а выполняют воспитательные функции, действуя всякий раз наподобие людей, отличающихся, по словам Макаренко, «полным отсутствием педагогического такта».

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.