Самбу проснулся среди ночи. Присев на корточки, он натянул на плечи дэгэл и посмотрел в падь, потонувшую в тумане, наплывшем от реки. Там, среди редких кустарников, пасся колхозный табун. Возле кустарников мерцал еле заметный огонёк. Его поддерживал Шаболай, сменщик Самбу, тень которого то и дело мелькала в отсветах костра, да изредка раздавался его тревожный окрик:

- Эй, эй! Чух, чух!

Затем доносился щелчок бича, и вновь всё стихало.

Хорошо пасётся табун. Спать бы да спать Самбу, но не спится. Накануне в стойбище приезжал из улуса парторг Дагба. Он долго разговаривал с ним и сказал такое, что сон потерял Самбу. Мыслимое ли дело: ему, старому и опытному животноводу Бурят - Монгольского национального округа, Дагба предложил поехать поучиться у табунщика Усть - Оборского улуса, что пасёт косяк лошадей в междугорье хребта. Разве он плохо пасёт колхозный табун? Разве не у него до сих пор учились молодые животноводы - буряты? Правда, Дагба рассказал много интересного про устьоборского табунщика, а всё - таки не хотелось признать, что есть, кто - то лучше его в долине.

Костёр, что разложил Самбу ещё с вечера, уже обуглился и не грел. От небольшого заросшего камышом и осокой озерка несло сырым, острым холодком и запахом воды. Луна то пряталась, то вновь выглядывала из - за тёмного покрывала облаков. Перепутанные длинные тени деревьев от этого казались выпуклыми и шевелились, а чистый воздух мерцал таинственным голубоватым светом.

Самбу встал, собрал разбросанный вокруг хворост и пошёл к кустарникам.

- Зря не спишь. Дагба много мог рассказать, но разве можно близко всё принимать к сердцу, - сказал Шаболай, поправляя сбившуюся на лоб остроконечную шапку.

Самбу молча бросил в костёр сучья и присел возле Шаболая. Тени заколыхались, мрак отодвинулся к лесу, запахи воды исчезали. Приятная волна тепла охватила остывшее тело Самбу. Протянув обе руки к огню, он сердито взглянул на Шаболая:

- Дагба зря ничего не скажет, и если он приехал из улуса к старому Самбу, - была тому большая причина.

- Может быть, - согласился Шаболай, и его морщинистое лицо приняло безразличное выражение.

Спокойный тон Шаболая ещё больше рассердил Самбу. У него появилось даже желание сказать Шаболаю что - нибудь обидное, но, не подыскав нужное слово, Самбу торопливо набил трубку и закурил. А Шаболай, точно поняв намерение своего старого друга, примиряюще сказал:

- Люди завидуют, но лучше нашего табуна, Самбу, нет в Моргентуйской долине.

С наслаждением затянувшись. Самбу выпустил через нос большую струю синего дыма.

- А вот Дагба сказал другое: лучшим стал теперь в Моргентуйской долине табун из Усть - Оборского улуса. Мы имеем только коротконогих «монголок», от которых получаем таких же коротконогих жеребят, а устьоборский табунщик от своих «монголок» получил новых, лучших жеребят.

Косяк лошадей, отошедший к озерку, вновь вернулся к кустарникам.

Самбу встал, неспеша выбил о большой палец пепел из трубки и молча пошёл к табуну. Потом на полпути остановился, обернулся к костру и громко сказал:

- Поеду я сейчас в междугорье, пока не вернусь, не спи.

Шаболай так же громко ответил:

- Подождал бы до рассвета. Куда тебя в ночь несёт?

Но Самбу уже скрылся в кустарниках. А спустя несколько минут маленькая «монголка» вынесла его на тропу и затерялась в каменных россыпях. Самбу ехал неспеша. Перед ним лежала скованная лунным сияньем земля. Она замерла и насторожилась. Справа от него блестело небольшое озеро. В нём отражались сосны и трепетали крупные зелёные звёзды. Объехав озеро, Самбу углубился в лес, и сразу же его окутал мрак. Тропа потонула во тьме. Но «монголка» сама находила её, взбираясь по камням и переступая корневища сосен, переплетавших тропу. Вокруг не было ни звука, ни малейшего шороха.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.