«Проблема» легкой танцевальной музыки никогда не являлась для нас вопросом самодовлеющего значения. Она была (и остается сейчас) полностью подчиненной общей задаче организации культурного отдыха. Все виды развлечений и все виды искусства могут найти себе место в системе разумного, культурного отдыха, если только в них нет элементов разложения, умственной и физической упадочности, болезненной чувственности или тупой, бессмысленной траты сил.

Печатая интересную и во многом правильную статью тов. Блюма, мы считаем, что он необоснованно предлагает монополию западного танца. Мы допускаем, что тов. Блюм сознательно сгустил краски из законного стремления осмеять, уничтожить рутинеров, ханжей, «святош», прикрывающих нелюбовью к фокстроту свое мещанское мракобесие. Но зачем же хватать через край?

Следующие четыре положения являются, по нашему мнению, бесспорными:

1) «Легкий жанр» (фокстрот, танго, румба, бостон, шимми и т. д.) ни в какой мере не исключает классического танца, в частности вальса. Поэтому неправильным было бы как отрицание фокстрота, так и отрицание вальса, являющегося, кстати сказать, более высокой формой ритмической пластики, воспитывающей в человеке культуру движения.

2) Разумеется, фокстрот как жанр не является пределом музыкально - хореографической культуры. Наряду со многими достоинствами (живость, темп, доступность) он в большинстве случаев имеет много отрицательных качеств (безыдейность, пластическая ограниченность и т. д.).

Даже в странах капитализма сейчас ищут новых танцевальных форм (в частности слоу - фокс, тангонилья и др.). Тем больше оснований и нам, не поддаваясь излишним восторгам, работать над созданием нового танца.

3) Противники «легкого жанра» отнюдь не всегда являются фашистами и церковниками, как представляется тов. Блюму. Американские фашисты, например (Ку-клукс-клан), - отнюдь не противники фокстрота. Гонение на противников фокстрота - такая же нелепость как гонение на фокстрот. Каждая музыкальная и хореографическая форма имеет свое право на бытие, если только она не идет вразрез с интересами и стремлениями нашего коллектива.

4) Легкая танцевальная музыка нередко становится источником разложения и вырождения не в силу органически присущих ей свойств, а в силу окружающей ее кабацкой обстановки, хулиганства, повышенной сексуальности и т. д. Прав тов. Блюм, когда он отделяет легкую музыку от этого необязательного для нее окружения. Но он вовсе неправ, когда полностью это окружение игнорирует. Пьяная танцулька, в которой фокстрот является не развлечением, а одним из путей к разжиганию болезненной чувственности, увы, - явление далеко не отвлеченное, и с этой опасностью нужно считаться.

Итак: мы против бесшабашной пропаганды «легкого жанра». Мы за все виды трезвого, культурного отдыха: за театр, кино, физкультуру, за разнообразные танцы, в том числе вальс и фокстрот. Мы за легкую танцевальную музыку, которая повышает жизнеспособность, делает людей бодрыми и радостными.

Нигде так не развязаны возможности самой безответственной болтовни, как в суждениях о музыке. Это и понятно: с одной стороны, область музыки является «делом темным», в которой приходится оперировать не какими - нибудь объективными общеобязательными показателями, - а исходить из зыбких, в высокой степени субъективных впечатлений и столь же субъективных примеров, а с другой - вместо подлинного марксизма мы имеем в нашем музыковедении либо упрощенное приспособленчество либо вульгаризированную плехановщину.

Лист озаглавливает свою фортепианную вещицу «Блуждающие огни». Но кто будет оспаривать мое право, слушая ее, представлять себе (если уж так обязательно возникновение при этом зрительного образа), например, веселый ручеек? Бетховен, закончив первую часть своей 5 - й симфонии, объявил: «Так судьба стучит в дверь». А по - моему - это футболисты, сломя голову, взапуски обгоняя друг друга и подставляя друг другу «ножки», бегают за мячом, и попробуйте доказать, что это не так!

В эпоху РАПМовской «музыкальной диктатуры» у нас получил права гражданства в печати термин «синкопическая музыка».

Начать с того, что никакой такой «синкопической музыки» никогда не существовало и нигде не существует и термин этот просто музыкально неграмотен.

«Синкопа» есть определенная ритмическая фигура (ударение на слабой части такта), которую композитор использует исключительно в формальных целях, чтобы заострить ритмический момент. Она похожа на ту «перебивку» ритма, какая ощущается в беглом чтении на стыке, например, двух таких стихов:

«Мчатся тучи, вьются тучи»;

«Мой дядя самых честных правил...»

После тучи мы ждали бы «мой дя...», но смысл подсказывает «мой дъя... Это тоже есть пресловутая «синкопа». Поэзия, связанная смысловым обозначением слов я обязательными ударениями, лишена этого метода усиления выразительности, а музыке ничто не мешает вести мелодию, акцентируя ее где угодно. И возможно так: аккомпанемент «отбивает» ритм, как полагается, на сильных частях текста, а ползущая в нем или над ним мелодия акцентирует на слабых частях - этот осложненный ритм и есть «синкопированный» ритм.

Как чисто формальный момент синкопированные ритмы могут применяться в любом музыкальном жанре, и, можно сказать, нет композитора, который не использовал бы в своем творчестве эту самую синкопу.

Как это ни неожиданно, но влечение к этой ритмической изощренности наблюдается в некоторых первобытных музыкальных культурах: в Средней Азии, у негров Африки и Америки. Но сказать, что этот музыкальный фольклор есть «синкопическая музыка», - значит сказать чепуху, потому что формальную «душу» той или другой музыки составляет гамма, лежащая в ее основе.

Негритянские оркестры, игравшие в американских ресторанах, принесли в культивируемый здесь легкий музыкальный жанр свою любовь к «синкопическим узорам». Буржуа ухватился за это как за острый, пряный «примитив»: бывают такие моменты, когда «господ тянет на капусту»! Присматриваясь к негритянским танцам, пресыщенные буржуа нашли там элементы «свежести», «непосредственности», «наивной» чувственности и набросились на это как на «капусту».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.