За победу над Казы-Гиреем Борис Годунов получил наибольшее вознаграждение из всех участников этой кампании (хотя главным воеводой был не он, а князь Фёдор Мстиславский): три города в Важской земле и звание слуги, которое считалось почётнее боярского.

Поощрял Годунов и распространение книгопечатания, с этой целью в стране открывались новые типографии. Хотя это слегка испортило отношение правителя с церковью, которая от такого нововведения отнюдь не пришла в восторг. С неграмотной паствой управляться было куда легче.

Мало кто знает о том, что Годунов стремился облегчить положение посадских людей. По его решению торговцы и ремесленники, проживавшие в «белых» слободах (частновладельческих, плативших подати крупным феодалам), были объединены с населением «чёрных» слобод (плативших налог -  «тягло» - государству). При этом размер «тягла», взимавшегося со слободы в целом, был оставлен прежним, а доля отдельного горожанина в нём уменьшилась.

Любви бояр к Годунову это, естественно, не прибавило. Зато заметно увеличило государственную казну.

Хозяйственный кризис 1570-х - начала 1580-х годов заставил пойти на изменения в положении крепостных. В 1597 году был издан указ об «урочных летах», согласно которому крестьяне, бежавшие от господ «до нынешнего… году за пять лет» подлежали сыску, суду и возвращению «назад, где кто жил». На бежавших шесть лет назад и ранее указ не распространялся, их прежним владельцам не возвращали.

Во внешней политике Годунов проявил себя как талантливый дипломат. В мае 1595 года  в  Ивангороде был заключён мирный договор, завершивший  русско-шведскую войну, длившуюся пять лет.  Годунов сумел воспользоваться сложной внутриполитической ситуацией в Швеции, и Русское царство, согласно этому договору, получило Ивангород, Ям, Копорье и Корелу. Таким образом, Россия вернула себе все земли, переданные Швеции по итогам неудачной Ливонской войны предыдущего царствования.

Увы, благодарности от современников Борис Годунов не дождался: были события поважнее. В мае 1591 года при невыясненных обстоятельствах погиб в удельном городе Угличе наследник престола младший брат царя Фёдора Дмитрий, сын седьмой жены Ивана Грозного Марии Нагой. Царевич страдал эпилепсией и в игре с ножиком(!) неудачно на него упал. Играл царевич не один, а с приятелями-сверстниками, свидетелей было – немерено, но кто же станет слушать семилетних пацанов, к тому же насмерть перепуганных?

Присутствовало и несколько мамок, подтверждавших несчастный случай. Проводивший официальное расследование боярин Василий Шуйский назвал причиной трагедии «небрежение» бояр Нагих. И это похоже на правду, поскольку трудно себе представить, как среди бела дня на глазах у десятка людей некто с ножом убивает ребенка и бесследно исчезает.

Труднее понять то, как вообще можно было давать нож в руки больного ребенка. Других игр не могли придумать?

Но народная молва такими тонкостями не заморачивалась и единогласно обвинила в случившемся Бориса Годунова. Ведь Дмитрий был прямым наследником престола и мешал Борису в продвижении к нему. Тем не менее, участие Годунова в заговоре на жизнь царевича никак не доказано. К тому же Дмитрий был сыном от седьмого брака Ивана Грозного, так и не признанного церковью законным, следовательно, был незаконнорожденным и прав на престол не имел вообще.

Пресловутые же «кровавые мальчики в глазах» вовсе не указывают на виновность в смерти царевича Бориса Годунова. Игра воображения, присущая Борису, неизбежно должна была способствовать мыслям не только правителя, но уже и царя об «убиенном царевиче Дмитрии». В итоге это послужило основной причиной Смуты и польского нашествия, поскольку слишком уж соблазнительно было воскресить царевича и явить народу «законного царя».

Примечательно, что народ поддался на эту выдумку лишь ненадолго. К тому же, если бы Борис Годунов не скончался в сравнительно молодом возрасте при загадочных обстоятельствах, «Лжедмитрий» мог и вовсе не появиться.

Сказки сказками, а с Годуновым считались и уважали его. К тому же трон он получил при единогласном согласии боярской Думы, что тоже о многом говорит.

Правда, был еще «промежуточный вариант»: посадить на трон вдовствующую царицу Ирину, женщину умную и благочестивую. Но Ирина пробыла царицей ровно неделю, после чего, даже еще не короновавшись, отреклась от царского венца и постриглась в монахини. Возможно, она поступила так ради любви к брату, в котором признавала незаурядного государственного мужа. А возможно, первые же дни «царствования» навсегда отвратили ее от мирской суеты, и она предпочла укрыться от нее за монастырскими стенами.

Так или иначе, 17 января 1598 года царь Фёдор Иоаннович умер, и мужская линия московской ветви династии Рюриковичей пресеклась.  Ровно через месяц после этого Земский собор (учитывая, в том числе и «рекомендацию» Ирины) избрал царём  Бориса Годунова и принёс ему присягу на верность. 

11 сентября 1598 года Борис венчался на царство. Не менее важным представлялся тот факт, что Годунов уже давно фактически правил страной от имени Фёдора и не собирался выпускать власть из своих рук после его смерти. То, что его якобы долго и слезно пришлось молить о том, чтобы он принял царский венец, маловероятно. Зато бесценно для литераторов, поскольку дает возможность представить рутинную, в общем-то, процедуру окутанной романтическим флером.

Новый царь смог, не прибегая к насилию, а, опираясь на посадских людей  и дворян Москвы, сломить сопротивление знати, продемонстрировав при этом исключительные способности мудрого политика. Даже в критические моменты своего правления   он не прибегал к кровопролитию, а его опалы не были продолжительными.

Первый царь не из Рюриковичей, Годунов не мог не чувствовать шаткость своего положения. По своей подозрительности он немногим уступал Грозному, поэтому, взойдя на престол, на время отложил государственные дела и принялся сводить личные счёты с боярами. По словам современника, «цвёл он, как финик, листвием добродетели, и если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал, и поэтому навёл на себя негодование чиноначальников всей Русской земли: отсюда много напастных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили».

Но это были сугубо внутренние дела, никак не влиявшие на правление нового царя.

Да и с наследованием престола все было в порядке. Сына Федора царь с детства готовил к трону. Обучали его лучшие педагоги Европы и Москвы. Карамзин говорил, что Федор – это «первый плод европейского воспитания в России». Английский посол Джером Горсей описывал в дневниках, что в семье самодержца поддерживаются теплые родственные отношения, что на Руси считалось редкостью.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.