Кто эти люди в длинных пурпурных мантиях, в бархатных беретах, люди с тяжёлыми золочёными цепями на груди? Медленно и торжественно вступают они в притихший зал, и строгость написана на их лицах. Глядишь на «их, и сдаётся, будто неведомая машина времени перенесла тебя вглубь седой старины. Гербы курфюрстов украшают стены, и с кафедры звучат латинские фразы. Не таким ля был «День посвящения» в те далёкие времена, когда молодой лейпцигский студент Иоганн - Вольфганг Гёте впервые вступил полеводы актового зала? Когда излюбленным развлечением студентов - корпорантов были «пивные дебаты» в погребке Ауэрбаха, описанном в «Фаусте»? Когда в университетах царила каста - сынки юнкеров и купцов?..

Но посмотрите на юношей и девушек, которые сегодня переступали порог университетских аудиторий. Они ничем не напоминают школяров прошлого. Многие из них одеты в голубые блузы с эмблемой восходящего солнца на рукаве. Вон там, на самом почётном месте, виднеется их голубое знамя - символ обретённой юности, символ труда и борьбы за новую жизнь. Они пришли сюда не для того, чтобы вести длинные в скучные диспуты на богословские темы. Их руки знакомы с тяжёлой работой: ещё вчера они ворочали обломки кирпичных стен, разбирая руины, которые оставила война, а завтра они вместе с такими же добровольцами из народных фабрик и заводов отправятся к лесам новой домны или школы, - без них не обходится ни одна из строек.

Трезв и ясен взгляд на жизнь, на труд, на будущее у немецкой демократической молодёжи. Поэтому их интересует не схоластика, а точные науки. Не философия Ницше, а философия Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Древней традицией овеян «День посвящения». Но новое у него ныне содержание. Пусть вас не смущают пурпурные мантии, бархатные береты и латинские изречения деканов. В старых стенах университетов Берлина, Лейпцига, Иены, Грейфсвальда веют свежие ветры современности. Новой дорогой идёт молодёжь всей Германской Демократической Республики.

ОДИН ИЗ МНОГИХ

Гансу - Иоахиму Бертелю нравилась его прежняя профессия: он был шофёром. Ганс - Иоахим умеет ценить время. Шесть раз в неделю, всегда в полночь, он садился за баранку своего тупорылого «Хорь - ха» и выезжал на автостраду Берлин - Дрезден. Красные огни на мачтах радиостанции в Кенигс - Вустерхаузене, фермы моста у Таупица, остроконечный шпиль кирки в Финстервальде и, наконец, желтовато - серая лента Эльбы у подножья пологого холма - все это хорошо знакомые вехи на дороге, по которой он, кажется, проехал бы и с закрытыми глазами. Огни на мачтах должны появиться ровно сорок минут спустя после того, как сторож у ворот типографского двора пожелает Гансу - Иоахиму счастливого пути. А Эльбу и утренний Дрезден, укутанный, как одеялом, сиреневой дымкой тумана, шофёр должен увидеть в самом начале пятого часа пути. Ганс - Иоахим стремился не нарушать своего расписания. В кузове его грузовика лежали толстые кипы свежих газет. Выходя поутру на работу, дрезденцы должны найти в киосках сегодняшний номер демократической берлинской газеты. Ради этого спешил Бертель.

Он любил эти часы быстрой ночной езды. Мимо проносятся с при тушенными фарами встречные машины, в раскрытое окно кабины порой врывается смолистый запах соснового леса, вдали кружат одинокие огни уснувших городов и деревень. Дорога словно давно знакомая книга, и каждую её страницу он выучил наизусть...

Теперь перед Гансом - Иоахимом иная книга. Её страницы испещрены формулами, и на обложке значатся слова, которые ещё недавно были ему совершенно не знакомы: «Аналитическая геометрия». Ганс - Иоахим стал студентом. Через несколько лет он будет физиком. Думал ли он раньше, что придёт время, когда его, сына простого берлинского рабочего, станут называть «студент Бертель», а затем, быть может, - «доктор Бертель»?

Когда Бертель вспоминает прошлое, перед его глазами всегда встаёт Берлин первых месяцев после войны. Холодные топки заводов. Каменный хаос на улицах, горы щебня, и по ним вьются узкие пешеходные тропинки.

Мало ли было в ту пору людей, которые называли молодёжь не иначе, как «потерянным поколением»? Их голоса звучали со страниц реакционных газет Западного Берлина. «Вы ни на что не способны, - говорили эти люди молодёжи. - Вы способны лишь спекулировать сигаретами на Александр - плаце». Ганс - Иоахим теперь хорошо знает: так могли говорить лишь враги немецкой молодёжи. Стремясь воспитать в ней неверие в строительство новой жизни, они рассчитывали вновь толкнуть молодёжь на путь фашизма и войны. «Потерянное поколение» должно было стать поколением американских наёмников. Ганс - Иоахим вспоминает:

- Я видел в ту пору на западе города фильм. Он назывался «Берлин в году нулевом». Я ушёл из кино, как пришибленный: развалины, сумрак, нищие дети, молодые преступники - и никакого просвета... Это было страшное зрелище.

Но в демократическом секторе Берлина, как и повсюду на востоке Германии, молодёжь не была склонна прозябать в «году нулевом»; с помощью Социалистической единой партии Германии она начала счёт новому времени. Ганс - Иоахим Бертель был среди тех юношей и девушек, которые в весенний день 1946 года впервые развернули на улицах своего города голубые знамёна Союза свободной немецкой молодёжи. Он был и среди тех добровольцев, которые в свободные от работы часы шли в предместья - в Вильгельмеру, Кепеник и Хенингсдорф, - чтобы помочь восстановлению народных заводов. И когда из мартенов в Хенингсдорфе, ещё недавно безжизненных и холодных, вновь хлынул огненный поток стали, когда рабочие на заводе «Бергман - Борзиг» в Вильгельмеру отремонтировали первый котёл для электростанции, Бертель вместе со своими сверстниками праздновал первые победы над разрухой.

Прошедшие годы проносятся в памяти, как знакомые вехи на автостраде. Вот осень сорок девятого. Знамёна на Александрплаце и Унтер ден Линден, флаги на каждом доме, трёхцветные флаги Германской Демократической Республики - чёрно - красно - золотые. А вечером пылающий поток факельного шествия молодёжи, пришедшей приветствовать первого президента республики. Проходя с факелом в руке мимо трибун, Бертель вместе со всеми скандировал:

- Наш рабочий президент - дружба!

А вот памятный 1951 год. Вновь зазвучали песни молодёжи на Унтер ден Линден - на берегах Шпрее развернул свои знамёна молодёжный слёт. В те дни Ганс - Иоахим поклялся отдать все силы борьбе за единство страны и за мир. В этом поклялись полмиллиона участников слёта. И люди, которые стояли на тротуарах Берлина, наблюдая демонстрацию молодых борцов за мир, люди, которые видны были на крышах, балконах и даже на фонарных столбах, - эти люди видели перед собой не «потерянное поколение», но поколение строителей и борцов за мир.

ПРИМЕР СОВЕТСКОГО ДРУГА

- Не думайте, что нам в республике не приходится иметь дело с трудностями, - вспоминает Ганс - Иоахим. - Прежде чем стать шофёром, я был учеником слесаря. Часть машин для нашего механического завода пришлось, как мы говорили, «импровизировать». Сперва детали откапывали в развалинах. Вид этих поржавевших шестерён, болтов, станин мог привести в отчаяние. Сказать по совести, у многих из нас опускались руки. И вот тогда - то ячейка Социалистической единой партии на заводе созвала собрание молодёжи. На трибуну вышел нематодой уже рабочий. «Я был в плену в России, - сказал он, - и я хочу вам рассказать, как сталинградцы восстанавливали свой тракторный завод...»

Собрание было бурным, и мнения ораторов расходились. Но тех, кто говорил «невозможно», было явное меньшинство. Собрание, подобно весенней грозе, очистило горизонт: молодёжь на заводе отныне точно знала, как ей надо действовать.

Ганс - Иоахим вскоре стал членом одной из первых молодёжных бригад активистов. И первым боевым крещением бригады стал ремонт кольцевой печи. Инженер уверял, что на это придётся потратить по меньшей мере четыре месяца. Активисты решили отремонтировать печь за три месяца. Они завершили свою работу за десять недель.

- Как нам это удалось сделать? В двух словах рассказать трудно. Но главное - мы работали не только руками, но и головой. Каждый из нас получал, как правило, лишь такую работу, какую он лучше всего умел делать. К тому же каждый из нас учился: мы уже успели кое - что прочитать о методе советского инженера Фёдора Ковалёва.

... Время идёт вперёд, и в памяти возникают новые вехи. Выпускной экзамен в школе шофёров, первый выезд на линию и первые впечатления от дальних поездок: везде развалины сменяются лесами новостроек. Везде в воздухе звучит неумолкающая мелодия труда - пение пил, стук молотков, свистки паровозов - кукушек. Среди скал Рудных гор молодёжь строит плотину «Зоза»; её называют «Плотина мира». На сталеплавильном заводе в Бранденбурге получен первый слиток стали. Среди зелёных склонов гор Тюрин - генското леса, в бывшем юнкерском замке, открылся санаторий для молодёжи.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.