От лагеря партизанского отряда Иванова до Смоленска по прямой было тридцать километров. Но во всех окрестных деревнях, на дорогах и железнодорожных станциях, кольцом обкладывая город, стояли немецкие гарнизоны. Именно поэтому лыжнице пришлось пройти более пятидесяти километров на северо - восток до деревеньки, где жил Артём, не раз уже отправлявший лазутчиков в оккупированный Смоленск. Отсюда до города оставались те же тридцать километров, но кружной путь давал возможность переодеться и идти той дорогой, по которой в базарные дни брели в Смоленск сотни изголодавшихся людей, несущих своё последнее добро, чтобы получить за него хоть немного продовольствия.

Девушки шли мелколесьем, огибая старый бор. Кулакова впервые была на Смоленщине; ничто здесь не напоминало ей родного Подмосковья: кочковатая почва в дни распутицы, должно быть, набухала водой, превращаясь в непролазное болото, на обметённых ветром полянах, как седая стариковская поросль, курчавился мох, на осинах временами красной звёздочкой мелькал чудом уцелевший листок.

Уютный хуторок вынырнул неожиданно из кустов и молодого дубняка. Здесь их ждала лошадь. Кулакова уселась на покатые розвальни и укрылась сеном - даже теперь, среди зимы, оно хранило медовый запах. Лошадь бежала резво, и скрип снега под полозьями убаюкивал, как колыбельная песня.

Часа через два Настя придержала лошадь. Снег слепил глаза, и Кулакова с трудом разглядела вдалеке узкую серую ленту, напоминавшую замёрзшую реку.

- Шоссе, - сказала Настя.

Они распростились, и Люба быстро зашагала по утоптанной тропинке. Настя спрятала розвальни в густой кустарник, привязала к голове лошади торбу с овсом и улеглась, приготовившись ждать возвращения своей спутницы.

Одиночество Любы было недолгим. На шоссе она нагнала толпу крестьян и смешалась с ней. Вскоре навстречу показался первый немецкий патруль. Толпа пугливо расступилась, теснясь к израненным стенам предместья. Немцы шли медленно, горделиво улыбаясь, довольные производимым впечатлением.

«Завоеватели... - подумала Люба. - Ну, подождите, скоро придётся вам ходить под конвоем по нашим улицам!»

Она без труда отыскала явочную квартиру. Маленький домик - развалюшка прилепился к задней стене разбитого бомбой здания. Он казался нежилым - с заколоченными фанерой окнами и обвалившейся трубой.

В низенькой, похожей на чулан комнате Кулакова застала двоих людей. Молодого, но совершенно седого человека, худого и настолько высокого, что, выпрямляясь, он вынужден был наклонять голову, и паренька лет семнадцати - восемнадцати, опиравшегося на самодельные костыли.

- Мне поручено доставлять в Смоленск листовки... - начала Люба.

Пальцы седого человека отстукивали по столу в такт каждому её слову. Парнишка на костылях зашевелился, сделал с трудом шаг и тихо оказал:

- Рацию нашу застукали.

- Не перебивай, Роман, - остановил его седой, - хотя, пожалуй, товарищ Кулакова, вам следует знать о наших делах...

Дела были плохие. Подпольная организация Смоленска после долгих поисков установила местонахождение городского гестапо, державшееся в строгом секрете. За линию фронта была передана соответствующая радиограмма, но её перехватили немцы. Они разгромили радиостанцию и немедленно перевели гестапо в другое здание. А туда, где раньше помещалась немецкая тайная полиция, согнали несколько сот военнопленных. Бомбы советских лётчиков должны были уничтожить красноармейцев, попавших в плен к врагу.

Мгновение Люба просидела неподвижно, оглушённая этим известием, потом вскочила, торопливо застёгиваясь и оправляя платок.

- Когда ожидается налёт?

- Сегодня в полночь.

Девушка взглянула на часы, стоявшие на столе. Было двадцать три минуты четвёртого.

- В нашем отряде есть рация.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.