Совсем другая – маленькая красивая женщина в, столпе света предстала перед ними. В ярко-голубой, с огромным козырьком жокейской кепке, и распущенными по плечам светлыми волосами. В очень длинном, свободно ниспадающем мохеровом свитере серебристо-белого цвета и черных, похожих на колготки рейтузах. В белых плоских, с перепонками туфлях, напоминающих греческие сандалии. Под кепкой сияли счастливые и, как теперь оказалось, тоже ярко-голубые глаза.
– Ах, какая хорошая девочка! – простонал Круподер и от удовольствия страшно накрылся бровями. – А волосы, волосы... Словно солома на снегу! Нет, не могу, подкреплюсь перед съемкой!..
Молча глядел на Таню Андрей Ильич, и так же молча, но с каким-то вызовом смотрела она на него, не отводя сияющих глаз. «Ну, не будь чистоплюем! Воспользуйся неожиданной возможностью, пока не вернулся Круподер!» – толклось у него в голове. Чужим голосом он сказал:
– Быть может, Таня, вам небесполезна и моя помощь... Как работодателя... – И подал ей визитку.
Она взяла белый твердый квадратик, прочла текст и по-новому, благоговейно взглянула на Растворова.
– К работе! Немедленно к работе! – повлажневшим голосом закричал Круподер, появляясь из кабинета-бара.
– Не буду вам мешать, – понял намек Андрей Ильич.
И, подталкиваемый Круподером к выходу, на ходу надел короткую дубленку, нахлобучил ондатровую шапку и сам затворил за собой дверь, в которой тотчас же щелкнул замок.
Дома Растворов взялся было за нашумевший переводной роман, но странные мифы и легенды колумбийских крестьян-индейцев не трогали его. Андрей Ильич все время с ревнивой неприязнью думал о Круподере и этой маленькой Тане «Проклятый бабник! Везет же этому павиану!»
Под вечер, когда зависть сделалась невыносимой, он заставил себя сесть за стол и вернуться к давно задуманной рекомендации автозаводу. Речь шла о некоторых мелких, но важных конструкторских изменениях в автомобиле применительно к тропикам. Но скоро за дверью пропел приторный голос соседки, молодящейся и патологически любопытной парикмахерши:
– Андрей Ильич! Голубчик, вас к телефону...
«Кого еще черт несет!» – наморщился Растворов, войдя в работу, словно в глубокий, ровный сон.
Трубка долго молчала – он переспрашивал, кричал, уже собирался бросить ее на рычаг и вдруг услышал голос Тани.
– Андрей Ильич... Вы меня простите за звонок... Но я убежала от вашего фотографа...
– Таня, милая,: – обрадовался Растворов. – Немедленно приезжайте ко мне. Мы тут все-все обмозгуем. В трех шагах от мастерской, у гостиницы есть маршрутка. Она довезет вас прямо до моего дома...
В трубке опять возникла долгая пауза. Затем Таня тихо сказала:
– Я звоню из вашего подъезда...
Конечно, вид у Дюймовочки в ее лысой шубке был совсем не тот, что в дорогом наряде у Круподера. И все же Андрей Ильич так волновался, помогая ей, что никак не мог найти вешалку.
– Да ее нет, не ищите, – грустно улыбнулась Таня. – Она порвалась еще вчера... Мне пришлось переночевать на вокзале...
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.