Что останется от Кешки

Об этом много и мучительно думает девятнадцатилетний Андрей Колокшин по прозвищу Букварь, герой романа Владимира Орлова «Соленый арбуз» («Юность» №№ 9 — 11, 1963). Кешка прожил на свете 23 года и погиб по нелепой случайности. Он не был идеальным человеком, не совершил выдающихся подвигов. Разве что, рискуя головой, в дождь лазал на почти неприступную скалу, им же названную Тарелкой, и на вершине ее выцарапал слова, «в том числе и неприличные». Неужели, думает Букварь, только эта выщербленная в камне надпись и останется от Кешки навечно?

Зачем вообще люди живут на земле? И как жить, чтобы эта жизнь не была бесследной, призрачной? С этими «проклятыми» вопросами сталкивается неизбежно каждое новое поколение.

Ведь в жизни — как при решении задачи с заранее известным ответом. Ответ-то, конечно, написан на последней странице задачника, но пока ты сам не решил задачу и не пришел к этому ответу самостоятельным путем, ты еще не знаешь математики.

Вспомните прочитанные вами книги современных советских писателей. Сколько неодинаковых характеров, непохожих судеб! И в конечном итоге история почти каждой судьбы — это история того, как человек приходит своим, сугубо индивидуальным путем к коммунистическим убеждениям, отстаивает их в борьбе и несет другим людям.

В том же «Соленом арбузе» один путь у Букваря, другой — у Виталия Леонтьева, третий — у Ольги, четвертый — у Зойки. По-разному складываются пути и судьбы вчерашних десятиклассников Виталика Рясного, Лины Яцуба и Тони Горпищенко из романа лауреата Ленинской премии О. Гончара «Тройка», Сергея Журавлева и Галки Корытовой из романа П. Халова «Последний циклон» («Дальний Восток» №№ 5 — 6, 1963), Севы Глебова, Геннадия Храмова и Лены Шишкиной из романа И. Герасимова «Соловьи» («Нева» № 10, 1963), героини повести Е. Люфанова «Тонька» («Подъем» № 5, 1963), юного героя повести Е. Носова «Моя Джомолунгма» («Наш современник» № 4, 1963), доярки Гали Макаровой из повести А. Кузнецова «У себя дома» («Новый мир» № 1, 1964). Более того, сами литературные образы названных героев воссозданы писателями с различной степенью художественной достоверности, правдивости и глубины, да и авторы книг, о которых пойдет речь, — люди, живущие в разных местах нашей страны — от Украины до Приморья, — принадлежащие к разным писательским поколениям, непохожие по своим творческим индивидуальностям. Но есть и общее, что позволяет поставить эти произведения и этих героев в единый ряд. Перед нами книги, в которых, если говорить о прозе последнего года, быть может, наиболее отчетливо проявились тенденции, характеризующие нравственный, духовный облик нашей сегодняшней молодежи. Всех названных здесь героев отличает единство цели. Все они только вступают в самостоятельную жизнь, и где бы они ни находились — в украинском совхозе или на дальней таежной стройке, — чем бы ни занимались, — все они так или иначе приходят каждый к своей Джомолунгме, которая, как размышляет герой Е. Носова, возвышает человека «над всем мелким и обыденным, порождает мечту и тягу к познанию». В последние годы советская литература после довольно долгого перерыва вновь заговорила во весь голос о том, что призванием человека могут быть и «простые» профессии. Люфановская Тонька и кузнецовская Галя Макарова работают в колхозе, одна — телятницей, другая — дояркой. Мне думается, заслуга обоих писателей в том, что они не- расписывают этот выбор своих героинь как исполнение некоего сурового долга, как подвиг самоотречения и самоотвержения. Тонька действительно талантливая телятница. И Галя действительно увлеченная своим трудом доярка. Обе работают с вдохновением, с подлинным азартом, труд доставляет им творческое и эстетическое наслаждение. И обе повести написаны так, что поэзия отнюдь не «чистенького» и не легкого труда, непоказная влюбленность героинь в их скромное дело заражают и читателя. А разве Тоня Горпищенко («Тройка») остается чабанить в совхозе только потому, что она «неудачница», не смогла поступить в институт? Показывая в неоглядную степь с пасущимися отарами, она говорит своему любимому: «Вон мой космос». И в этих словах нет ни грамма иронии: «космос», «Джомолунгма» не там, куда человека выносит авторитет родителей или соображения личной выгоды, а где он на деле обрел себя,

Уехавший на строительство дороги Абакан. — Тайшет Кешка, как и пикетажистка Лина из романа О. Гончара, как и герой повести Е. Носова, находится еще на пути к своему истинному призванию. Важно, что поиски идут в верном направлении, что человек не ищет «легкой жизни», не ловчит, не подличает. Кешка погиб слишком рано, в нем так и остались как бы два Кешки, несовместимых друг с другом. Один работал радостно и могуче, презрев смертельную опасность, доставал горный цветок эдельвейс для заболевшего товарища; другой, напившись, орал «блатные» песни и лез в драку. Что останется от Кешки?. Надпись на Тарелке? Но Тарелку решили взорвать: на ее месте проляжет трасса будущей дороги. Это символично. Вместе с Тарелкой взлетят на воздух и рассеются пылью «неприличные» слова, нацарапанные Кешкой возле своего имени. Ничего не останется от другого, «темного» Кешки. Но лягут стальные рельсы на просеке, которую вырубал в тайге Кешка. Придут на стройку абаканские друзья Кешки — братья Поповы. И Букварь повзрослеет, словно почувствовав ответственность и за ту долю труда, которую не успел завершить Кешка в своей короткой жизни.

«Соленый арбуз» и роман И. Герасимова «Соловьи» печатались одновременно. В них непохожие сюжеты, люди, события. Но тем показательнее сходство в самом направлении писательской мысли. Через двадцать лет после войны умирает от старой раны инженер Сергей Замятин, и полюбившая его Лена Шишкина, сверстница Букваря и Кешки, думает: «Такие... не уходят просто так... И нельзя жить, как ты жила раньше, потому что в тебя вселяется частичка ушедшего человека и ее очень нужно беречь». Замятин и Кешка... Разные поколения. У одного за плечами трагический опыт войны, мудрость прожитых лет, большая духовная культура. Другой, по сути, делает лишь первые самостоятельные шаги. Разница колоссальная. Но есть и у Кешки пусть немного, пусть не успевшее вызреть и развиться по-настоящему, но такое, что «очень нужно беречь». Это то подлинно человеческое, прекрасное, истинно великое, что люди по крупицам вырабатывали в себе тысячелетиями. Вырабатывали в упорнейшей борьбе с природой, с эксплуататорами, со своими собственными темными инстинктами. Передавали бережно из поколения в поколение, чтобы потом появились Маркс, Ленин, чтобы появился Человек коммунистического общества. Недаром, когда Андрей Колокшин, попав в Шушенское, вдруг ощутил Ленина как живого, рядом стоящего человека, ему открылась долго ускользавшая от его понимания связь времен, и он понял ее как нескончаемую эстафету лучшего в людях, передаваемую от поколения к поколению.

Отцы и дети

В романе П. Халова «Последний циклон» коммунист Бабатенко, прошедший сквозь огонь Отечественной войны, говорит: «На весь дом я один остался. И мне за молодыми наблюдать. Чтобы шли они нашей дорожкой». «Отцы всегда хотят, чтобы сыновья шли по их пути», — вторит ему другой герой романа, полковник Коростылев.

Вторит? Но ведь эти одинаковые и правильные слова произносят разные люди: один — настоящий коммунист, другой — бериевец, человек, давно потерявший моральное право на высокое звание члена партии. И совсем не одно и то же, по какой из двух дорожек пойдут сыновья.

В наше время, говорит Н. С. Хрущев, нет противоречий между поколениями, не существует проблемы «отцов и детей» в старом смысле.

Новый смысл проблемы «отцов и детей» заключается в том, что наследование и развитие революционных традиций предшествующих поколений стали одними из основных законов жизни нашего общества. Однако это не механический процесс. Преемственность поколений утверждается в непрерывной борьбе нового со старым, в неустанном преодолении рудиментов индивидуалистического, по сути своей буржуазного, сознания и поведения. Носители пережитков старого могут быть в любом поколении. Но элементарная логика подсказывает: если бы каждое следующее поколение не было более свободно от пережитков, чем предыдущее, общественный прогресс прекратился бы. По счастью, это не так.

Если, например, П. Халов показывает, как Коростылеву удалось повернуть сына-десятиклассника Левку на свою «дорожку», воспитав из него расчетливого карьериста и негодяя, если писатель во весь голос говорит об опасности и нетерпимости подобного влияния, то О. Гончар, художественно исследуя сходную ситуацию, изображает «бунт» Лины Яцубы против своего «культовика» отца. П. Халов показывает, как бывает и как не должно быть. О. Гончар показывает, как бывает и как должно быть. В обоих случаях — страстный призыв к непримиримости, к борьбе. Но против чего? Конечно же, не против «отцов» вообще, а против разъедающей душу индивидуалистической ржавчины, за торжество ленинских принципов, за торжество высокой человечности. В «Соленом арбузе» описана отвратительная чета Мышлаковых, Суздальских соседей Букваря. Они считают Андрея чуть ли не сумасшедшим: зачем после десятилетки поехал на далекую таежную стройку? В носовской повести «Моя Джомолунгма» соседи героя разгородили двор старого дома на крохотные участки. Только одна тропа была у них общая: она вела к уборной, а рядом с тропой рос великолепный «ничейный» тополь. Персонажи повести не злодеи. Вполне приличные, тихие обыватели, иногда даже помогающие друг другу в беде. Они спилили тополь, потому что он «больно застил» их картофельные огородишки. И только два человека в доме, юный герой да инвалид войны, понимают всю мерзость этого деяния: во имя копеечного расчета загублена не имеющая цены красота.

И опять было бы глубокой ошибкой видеть в названных конфликтах какую-то попытку вбить клин между поколениями. Опять речь идет о борьбе нового со старым. В этой борьбе самыми верными союзниками и надежными учителями выступают на стороне молодежи именно «отцы», представители поколений, совершивших революцию и отстоявших завоевания социализма в годы Отечественной войны. Это председатель совхозного рабочкома Лукия Рясная, капитан дальнего плавания Иван Дорошенко, директор совхоза Пахом Хрисанфович («Тройка»), комиссар Можаев, солдат Костя Шишкин и инженер Сергей Замятин («Соловьи»), майор МВД Карганов, начальник авиаотряда Полозов, слесарь Бабатенко («Последний циклон») и многие другие герои современности.

Самое сложное испытание выпало той молодежи, которая в 41-м прямо со школьной или вузовской скамьи уходила на фронт. Многие из них в 37-м и в последующих годах лишились отцов, близких, хороших старших друзей. Им говорили: сын за отца не отвечает. Им говорили: они враги народа. Молодые люди безраздельно верили Сталину, верили в безусловную справедливость советского правосудия, но они верили и себе, верили людям, которых знали, как самих себя. «Сын за отца не отвечает... — размышляет один из молодых героев романа И. Герасимова «Далекая Вега» («Подъем» №№ 2 — 3, 1963). — А если все Дети перестанут отвечать за своих отцов? Что же скажут тогда отцы? Галкина мать была комиссаром. Отец Клима был подпольщиком. Отец Стася военный и сейчас где-то там, у линии Маннергейма. Почему же им не отвечать за отцов?»

Но отвечать — значит верить и сохранять, несмотря ни на что, преданность и доверие тем, в ком живет ленинский Дух, кто сам верен красному пролетарскому знамени. И, значит, бороться с теми, кто этот дух утратил, кто верен коммунизму лишь на словах, а не на деле. Отвечать — значит продолжать дело, начатое отцами, значит брать на свою ответственность весь мир, который они завоевали и построили для нас и который мы должны передать нашим потомкам еще более прекрасным и устроенным. Вот почему и берет чабанскую герлыгу из рук старого отца юная Тоня Горпищенко. А Букварь, каждый раз заново волнующийся при виде или даже только при воспоминании о шинели, к которой пришиты прошедшие гражданскую войну петлички, этот «смешной» Букварь берет в руки, когда нужно, и топор плотника, и пилу лесоруба, и заступ землекопа, и молот путеукладчика и без долгих разговоров бросается в ледяные волны бушующей реки, чтобы передать срочный приказ.

«В человеке нет мелочей»

Лина Яцуба, окончив школу с серебряной медалью, «всем своим существом... жаждет постичь еще одну науку, может, самую глубокую, науку о том, как надо жить человеку, чтобы никогда не грызла совесть, чтоб не было стыдно за тебя твоим детям...». За отца, холодного фанатика, никогда не видевшего за идеей живых людей, ей стыдно перед людьми. И она спрашивает капитана Дорошенко, человека, ничем не запятнавшего себя в годы культа личности: «Скажите: никогда вы не кривили душой? Ни в чем не шли против собственной совести? Во всем ваша жизнь была безупречной?» И пожилой моряк, настоящий коммунист, глядя прямо в лицо суровой правде, отвечает отрицательно: были заблуждения, были ложные шаги и ошибки...

Молодежь готовится жить в коммунистическом обществе. И она стремится жить так, чтобы не приходилось кривить душой, идти против собственной совести. Она стремится жить так, чтобы во всем ее жизнь была безупречной.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.