Под вечер флотилия тюленей вышла из форта Александровска. Ветер дул попутный, и зверобой быстро подошли к Купала. Этот небольшой остров, лежащий у кромки льда, служит сборищем для лодок тюленщиков, откуда они пробираются за зверем по ледяному полю северной части Каспийского моря. Заночевав у острова, на утро флотилия тронулась на северо-восток по узкому, тянувшемуся лентой разводью.

Надо заметить, что ледяной покров Каспия резко отличается ото льдов северных морей. Здесь не встретишь больших разъединенных льдин - лед Каспийского моря залегает громадным, сплошным полем. Идешь бывало по такому полю, и кажется - нет ему конца и края. И только штормовой ветер разъединяет эти необозримые поля, образуя между ними каналы - разводья, по которым одна за другой тянутся тюленки (лодки) зверобоев.

Несколько дней шла флотилия, забирая все круче и круче на северо-восток. Днем идут под парусами, а вечером отстаиваются в дрейфе. Трудно продвигаться утлой лодчонке в рыхлых нилосах (затвердевшая ледяная каша). С каждым днем мороз все крепчал. Лед становился плотней. На пятый день к вечеру видно стало, что не пробраться дальше. Заночевали, а к утру так вмерзли, что ни о каком продвижении не могло быть и речи. Утром кое - кто из ребят взобрался на мачту поглядеть, не видать ли разводья впереди, да, кстати, нет ли где лазов зверя.

- Ну, как - видишь что?

- Кажись, вода близко, сереет что - то.

- А зверя?

- Зверя не видать.

Раз есть близко разводье, не сидеть же на месте в ожидании, когда разойдется лед, надо пробираться вручную.

- Ну, голубки, айда окапываться! - скомандовал кормчий.

Вооружившись пешнями (ломами), команды лодок высыпали на лед. Народу много. Работа спорится. Одни пешнями колют лед большими прямоугольниками, другие подсовывают их баграми под кромку, стоя по колено в студеной воде. Не обходится и без курьезов: оступится кто неосторожно и нырнет под лед. Утонуть не дадут, вытащат, а там беги скорей к печке греться.

Пробились все - таки, вышли к воде. За день умаявшись, славно подзакусили и на боковую. Только вахтенный маячит наверху. А мороз все лютей. Ветерок подул пронзительный, резкий. Еще с вечера стало свежеть. Впереди все больше рыхлядь, а к ночи совсем скрепило. Ночью слышен был вдалеке страшный грохот. Шум ветра, треск ломающихся и напиравших одно на другое ледяных полей смешался в один общий гул.

- Шторм, - пробормотал кто - то из засыпавших ребят.

- Сжимает. Как бы не поломало? Лодчонки так и скрипят, - замечает сосед по паре.

Плохо спится в такие ночи.

- Наша выдержит, - отвечаешь нехотя и снова стараешься заснуть.

Под утро раздался оглушительный треск. Загрохотало, застонало совсем близко. Это лед ломал, сжатые, как в тиски, слабые тюленки. Те, что стояли ближе, напирали на соседние, громоздились на

<часть текста утрачена>

- Прошли мы с Василием, - рассказывает старый, бывалый охотник, - верст десять. Что за оказия, думаю, нет зверя? Хотел уже вертеться по другому направлению, глядь, а впереди что - то синеет. Стой, говорю, верно, лазка. И в самом деле - лазка, а поодаль другая. Залегли мы с ним за храп, шомполку держу наготове, ждем. Вот вижу, показалась голова тюленя. «Пали» - шепчет Василий.

- Погоди, говорю, не убьешь; видишь, прямо на нас смотрит. Надо пообождать, когда затылком повернется. Ну, зверь глупый - надоест под водой сидеть, вылезет, а тут его - бац. Лед покраснел. Я бросил ружье Василию, а сам с багром побежал к лаже. Тюлень чуть не ушел под лед, насилу вытащил. Дальше пошло успешней: что ни шаг, то лазка. Ляжешь за храп и держишь под обстрелом несколько лазок сразу. Набили с Василием штук 40. Сперва на куканье (лямке) таскали, а потом не под силу стало, перевалили на чумки.

- Нам более посчастливилось, - отозвался другой охотник. Мы сразу напали на замерзшие лазки, а вокруг них чуть не целый косяк беляков. Успеваешь только багром бить. Словно кумачом покрылся лед.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.