На родной земле

Вчера, перевязав меня и накормив, она не ускользнула пугливо, как обычно, а села к моему изголовью и шепнула:

- Хотите почитать, что про нас немцы пишут?

- Про вас? - я кивнул на неё.

- И про меня и про вас, - она улыбнулась, - компания одна.

Это было уже совсем интересно. Я-то думаю, что лежу в полной неизвестности, а немцы не только знают, но уже и пишут. Я так и рванулся к Настёнке.

- Шш... - она зажала уши руками, - как можно так... услышат.

Потом из широкого рукава своей белой пестро и богато вышитой кофты осторожно вытянула бумажку, свёрнутую в трубочку. Это была немецкая листовка - обращение к местному населению. Немцы извещали, что красными сброшен большой десант. Дальше пугали, что десантники - убийцы, грабители, насильники, поджигатели. Затем призывали вылавливать нас, указывать, где мы хоронимся. Листовка заканчивалась перечнем кар и наград.

За помощь десантнику - виселица, карается вся семья; за поимку - пятнадцать тысяч марок: за одно указание, где находится, у кого бывает, - десять тысяч марок; за выдачу того, кто помогает десантникам, - тоже десять тысяч марок.

По желанию, денежные награды заменялись натурой: водкой, махоркой, солью.

Когда я прочитал листовку, Настёнка сказала:

- А вы - прямо в деревню, прямо в дом... Да при белом свете. Разве можно такое? Безжалостный вы человек.

- Почему безжалостный?

- А как же?.. Себя погубите - ваше дело. Да и себя жалеть надо: вы молодой. А к другому подойдёте - и другого погубите. Он вам готов добро сделать, а вы его под какую казнь подводите. Нельзя одно помнить: пить-есть хочу, мне жить охота, надо и другое: всем жить охота. Ну, отдыхайте, да тихо. Не дай бог узнают, какой клад в нашей хате живёт.

- И думаешь, найдутся, донесут?

- Как знать... А страшно... - она пугливо прислушалась, затем дошептала: - Одни мы с тобой двадцать пять тысяч стоим. А у меня и мама, и брат, и ещё сестра.

Она встала уходить. Я протянул ей листовку.

- Эта вам, - сказала она, - у меня есть.

- А мне она ни к чему.

- На память.

Я понял: листовка должна напоминать мне об осторожности, что и другим, всем хочется жить, что... Да мало ли что может напомнить такая листовка, и спрятал её в пачку писем из дома.