Сорок лет назад, а октябре 1943 года, «Смена» опубликовала рассказ «Зрелость офицера». Его авторами были Юрий Жуков и Лев Ющенко, военные корреспонденты «Комсомольской правды», участники Курской битвы. Они рассказывали о боевых офицерах гвардейского полка, освобождавшего Белгород и Харьков. Спустя сорок лет писатель Лев Ющенко, автор многих книг, вновь выступает в нашем журнале с рассказом о тех незабываемых, исторических боях на Курской дуге.

День первый

После окончания Сталинградской битвы, в которой мне довелось участвовать, «Комсомольская правда» послала меня к Орлу, Курску, Белгороду, где в феврале 43-го развивалось наступление Центрального и Воронежского фронтов. Я много писал в «Комсомолке» о тех боях, колесил в своей «эмке» по военным дорогам от Мценска до Харькова, спешил все увидеть: узнать и обо всем сообщить в газету. В тех боях начинал вырисовываться контур будущей знаменитой Курской дуги. Освободив Курск, в марте наши войска продвинулись далеко на запад; однако южнее и севернее Курска врагу удалось удержать Белгород и Орел. К весне линия фронта образовала огромный стратегический выступ между Белгородом и Орлом шириной 200 и глубиной 100 километров.

Потом на дуге наступило затишье: обе стороны готовились к решающему сражению, которое могло решить судьбу всей войны. Гитлер хотел окружить и уничтожить войска Центрального и Воронежского фронтов – взять реванш за Сталинград и от Курска пойти на Москву. У нашей Ставки был свой план: активной обороной измотать и обескровить врага, а затем перейти в наступление и освободить Орел, Белгород, Харьков.

Май и июнь на дуге прошли в напряженном ожидании. Пока немцы стягивали сюда свои лучшие, ударные танковые и пехотные дивизии, наши войска днем и ночью строили оборонительный вал глубиной до 300 километре. В тылу Центрального и Воронежского фронтов был создан третий, резервный, фронт – Степной. На этих трех фронтах наше командование сосредоточило около 2 миллионов человек, почти 30 тысяч орудий и минометов, более 5 тысяч танков. Это была сила, еще невиданная за все годы войны.

Пришел июль, а враг все еще не наступал. В те дни я работал в частях Воронежского фронта и в ночь на 5 июля заночевал в небольшом городке Обояни на шоссе между Курском и Белгородом. Ночь была тихая, с фронта изредка слышались далекие орудийные выстрелы. А проснулся я на рассвете от внезапного грохота, долетевшего с передовой. Старый дом сотрясался. За окном в светлеющем небе проносились штурмовики. «Началось!» – понял я и бросился к своей «эмке».

Через минуту машина мчалась из Обояни на юг. Шоссе было уже под огнем. Горело село Яковлево. На дороге дымились воронки. Стая «юнкерсов» бомбила мост через Ворсклу, правда, пока безуспешно. Проскочив мост и проехав под бомбами еще несколько километров, уже под Белгородом, у деревушки Ерик, почти у самого шоссе я увидел замаскированные и готовые к бою противотанковые батареи: позиции 375-й стрелковой дивизии.

От шоссе ходами сообщения я пробрался в окопы бронебойщиков. Оттуда был виден пологий травянистый склон, изрытый траншеями и окутанный пылью и дымом. Над ним в безоблачном небе пикировали «хейнкели». Свист бомб и грохот разрывов сливались в чудовищный гул. В черных тучах пыли бомбы рвались ярко, как ночью.

Иногда бомбы падали и на позиции бронебойщиков. Командир батареи ПТР старший лейтенант Кузнецов, пригнувшись в окопе от близкого взрыва, забросавшего нас землей, засмеялся:

– Сыплют за воротник, сволочи!

В соседнем окопчике боец снял сапоги и босыми ногами утаптывал землю для лучшей опоры.

– Эй, парень, надень сапоги, простудишься! – крикнул ему Кузнецов.

– Жарко будет! – ответил боец.

Пока мы с Кузнецовым разговаривали, боец суетился, перекладывал гранаты и бутылки с зажигательной смесью и все поглядывал вдаль: не идут ли немецкие танки. Потом он оборвал впереди себя всю траву – для лучшего обзора – и стал свертывать папиросу.

Было около десяти утра. Пятый час подряд немцы бомбили наш передний край у деревушки Ерик, но пока не наступали. Кузнецов кричал кому-то по телефону:

– Ну когда они там начнут? Надоело слушать эту небесную музыку!

Наконец, бомбардировка затихла. Темные облака черноземной пыли стали редеть и просвечивать. Мы с Кузнецовым выбрались из окопа и перебежали на наблюдательный пункт – в блиндажик на склоне высотки. У стереотрубы сидел старший лейтенант Балабанов. Телефонную трубку он примотал к уху бинтом.

– Стоят, черти! – со злостью сказал он. – Вот, полюбуйтесь.

В стереотрубу была отчетливо видна сгоревшая «ничейная» деревушка, за ней – поле и лесок. У опушки среди кустов стояли необычные, незнакомые танки: широкие, низкие, угловатые, с плоской башней и длинным пушечным стволом. Это были знаменитые «тигры», новейшие тяжелые машины – главный козырь Гитлера на Курской дуге. Там, у опушки, они стояли у всех на виду, почти без маскировки, не укрываясь от артиллерийского обстрела, – демонстрировали свою неуязвимость, запугивали наших воинов, ожидавших начала атаки: вот, мол, смотрите, ни один ваш снаряд нас не берет. И в самом деле, эти новые танки пока были загадкой: как с ними бороться, куда и каким снарядом бить?

Повернув стереотрубу к северу, я увидел у горизонта в полосе соседней дивизии тучи пыли и вспышки разрывов. Вдалеке были видны и характерные столбы черного, маслянистого дыма над горящими танками. Слышна была и ожесточенная стрельба: там отражали атаку.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.