Криворучко превысил задание: он налетел на станцию, как вихрь, и снаскоку вырубил целиком банду Тютюнника, насчитывавшую не менее четырехсот штыков. Сам злополучный атаман Тютюнник еле унес ноги. Это была первая его встреча с котовцами. Впоследствии ему пришлось встречаться с ними еще два раза, и оба раза - при еще более трагических для него обстоятельствах.

Отступление было приостановлено. На линию огня выступила в спешном порядке переброшенная с юга Первая Конная армия Буденного. Котовскому приказано было овладеть Белой церковью. Город этот был превосходно укреплен поляками: несколько линий окопов, густые проволочные заграждения, блиндированные пулеметные гнезда. Но Котовский уже к этому времени приобрел некоторый опыт окопной войны. Правда, у него не было ни ручных гранат, ни ножниц для резания проволоки, но зато он выработал свою собственную тактику.

Под прикрытием ураганного пулеметного огня смельчаки-кавалеристы незаметно подползали к самой проволоке и, неожиданно вскочив на ноги, выдергивали руками колья из земли. Конечно, это был очень кустарный способ, но никаких других способов в распоряжении Котовского не было. Как только часть кольев была повалена, в прорыв немедленно врывалась конница. Потери, конечно, были огромные, и Котовскому пришлось порядочно повозиться с поляками под Белой церковью. Но в конце концов город был взят.

В районе села Ольшанки полякам удалось окружить бригаду. Котовский со своей бригадой сильно досадил полякам, и генерал Галлер приказал во что бы то ни стало истребить опасных смельчаков.

Стояла страшная жара. Первый полк двинулся в обходную операцию, в то время как второй полк, при котором находился Котовский, отдыхал в селе. Два эскадрона купали коней в реке. Седла, одежда красноармейцев и оружие были свалены в кучу на берегу.

В этот момент подкравшиеся с тыла польские цепи открыли по селу сильный ружейный огонь. Засвистели пули. Котовский с двумя одетыми эскадронами вылетел из села и ударил полякам в лоб. Криворучко же, посадив голых и мокрых людей на неоседланных коней, помчался в сторону, стремясь обойти поляков с фланга. Расчет Криворучко оказался правильным. Вид голых всадников, несущихся на них с нечеловеческим криком, произвел на поляков ошеломляющее впечатление. Около тысячи польских легионеров побросало оружие и подняло руки вверх. Однако вскоре поляки сообразили, что численностью они в несколько раз превосходят противника. Кое-кто из них взялся за винтовки. Но как раз в этот момент подоспел первый полк во главе с командиром Няга. В этом бою был истреблен целый польский батальон, а другой захвачен в плен.

Победа далась дорогой ценой. В бою был смертельно ранен командир второго полка Макаренко. Он лежал на земле, стиснув зубы от боли и изредка выплевывая кровь. Котовский, бледный, с перекошенным лицом, тряс за плечо врача:

- Неужели кончено, неужели конец? - спрашивал он непрестанно.

Врач разводил руками: Макаренко был ранен разрывной пулей в живот. Он умер ночью в городке Звенигороде, не дождавшись операции, которая, впрочем, была бы бесцельна.

Хоронили его в местечке Лисянке, вместе с другими бойцами, павшими в этом бою. Взобравшись на тачанку, Котовский произнес надгробную речь. Все лицо его было залито слезами, он не скрывал свое горе. И многие из бойцов тоже плакали навзрыд. Котовский начал свою речь так:

- Братва, мы хороним сегодня лучших наших людей, но пусть это не смутит наши сердца. Мы призваны историей для того, чтобы утвердить жизнь... на земном шаре...

Тут он всхлипнул и, сойдя с тачанки, махнул рукой, чтобы дали залп. От волнения он не мог продолжать...

Ворошилов и Буденный во главе Конной армии прорвали фронт польских войск и вышли в свой знаменитый рейд на Житомир - Бердичев. На всем протяжении советско-польского фронта произошел перелом. Даже самые усталые бойцы воспрянули духом. Поляки дрогнули и побежали.

Весь июнь и июль прошли для бригады Котовского в непрерывных боях. Мелькали села, местечки, города. Под бойцами и командирами появились польские кавалерийские кони, бойцы надели польские шинели. Пленные, захваченные бригадой, исчислялись уже тысячами. Польские солдаты охотно сдавались Котовскому в плен: в польской армии быстро распространился слух о том, как человечно обращаются котовцы с пленными...

Часто рискуя жизнью в бою, Котовский каждый день находил время проделывать свою непременную гимнастику и вместе с тем усердно читал газеты и брошюры. Кругозор его ширился с поразительной быстротой.

На фронте, в угаре ежедневных боев, бойцы и командиры чувствовали себя как бы оторванными от тыла: по одним газетам трудно было представить себе, что делается в Питере, в Москве. Но однажды Котовский остро ощутил дыхание революционного тыла: делегация питерских рабочих и работниц привезла на фронт подарки.

Пакетики с папиросами, печеньем и конфетами были заботливо перевязаны цветными ленточками. Котовский не курил, но на этот раз он выкурил все доставшиеся на его долю папиросы: внимание рабочих глубоко растрогало его. С делегатом, старым питерским инструментальщиком, Котовский беседовал несколько часов подряд...

Так шли дни. Они были однообразны по непрерывному ощущению опасности, по тому привычному, нервно-настороженному состоянию, с которым армия воспринимает трудности непрерывных переходов и боев.

Произошло несколько крупных событий. Потеряли две пушки, на другой день отбили у поляков целых восемь. Был эвакуирован в тыл с тяжелым ранением неистовый командир Няга, похоронили много бесстрашных бессарабских и ананьевских партизан. Бригада несла большие потери, но Котовский оставил в Тирасполе вербовочное бюро, которое непрерывно направляло к нему добровольцев. А коней брали в бою у противника.

Сильное сражение произошло у села Горинки.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.