На белополяков

Тактика Котовского заключалась в том, что он со спешенным кавалерийским полком сковывал пехоту противника с фронта, а другой кавалерийский полк держал на одном из флангов. Как только спешенный полк выбивал поляков из деревни или окопов, кавалерийский полк во главе с самим Котовским внезапно кидался на врага и рубил его в конном строю.

Так было и здесь. Котовский приказал первому полку спешиться и наступать на Горинку в лоб, а второй кавалерийский полк оставил на фланге.

Стоял яркий летний день, было жарко и пыльно. Спешенный полк по скату балки, покрытому белой гречихой, подошел к противнику шагов на пятьсот. Поляки открыли горячий пулеметный и ружейный огонь. Полк сразу потерял пятнадцать человек убитыми и ранеными. Бойцы залегли, наступление приостановилось.

Внезапно перед цепью под ураганным огнем противника появился Котовский. Он скакал прямо на поляков. Выхватив шашку, он обернулся к своей цепи:

- В атаку! Вперед! Ура!...

И весь полк, как один, бросился в штыковую атаку. Как раз в эту минуту возле Котовского разорвалась граната. Все исчезло в столбе поднятой снарядом земли. Когда пыль рассеялась, бойцы увидели, что Котовский лежит на земле в десяти шагах от своего коня. Он был тяжело контужен и бредил.

Разъяренные бойцы взяли деревню сналету. Атака была такой стремительной, что поляки мгновенно обратились в бегство, бросая обозы, пулеметы и раненых.

Котовского увезли в тыл. Контузия была очень тяжелой. Около десяти дней он не приходил в сознание и непрерывно бредил боями и атаками. Вернуться Котовскому в бригаду удалось лишь через три недели.

Его боевой конь Орлик был в этом же бою ранен под ним осколком гранаты в голову. Но кавалеристам жалко было пристрелить любимого коня своего командира. Бригадный ветеринарный врач, по настоятельной просьбе бойцов, решился сделать коню редкую операцию- трепанацию черепа. Операция удалась. Орлик остался жив. И когда Котовский вернулся к бригаде, верный боевой конь встретил его.

Однажды после жаркого боя бригаду под проливным дождем выстроили на площади у церкви. Комиссар бригады, волнуясь, прочел приказ о том, что в Риге советской и польской делегациями подписано соглашение о перемирии. Все боевые действия на фронте должны быть прекращены в 12 часов ночи. Молча выслушали бойцы приказ. Хотя у многих шевельнулось в душе радостное чувство, что затянувшаяся война, наконец, закончена, но больно было от сознания, что мир приходится заключать на своей территории. Но тут Котовский появился верхом перед фронтом бригады и сказал:

- Братва, может быть, среди вас есть такие, которые думают, что война окончена и можно уже залезать к бабе на печку? Чепуха! Работы еще много впереди! Повоевать придется!... Но это - дело будущего. А есть у нас и близкая задача - воевать с поляками можно сегодня еще до 12 часов ночи. Так зададим же, братва, полякам в последний раз жару, пусть надолго запомнят, что такое Красная армия!

В полевых кухнях уже дымился готовый обед, но никто и не вспомнил о нем. С неистовой яростью обрушились котовцы на белополяков.

Неприятель тоже знал, что через несколько часов должно быть заключено перемирие. Поляки дрались вяло: они не ожидали в этот день никаких серьезных боевых действий со стороны красных.

До самой полуночи, до той последней минуты, когда по всему фронту был дан сигнал к отбою, дрались в эту ночь котовцы. Под проливным дождем, по вязкой октябрьской грязи путаясь в намокших шинелях, атаковали они белополяков, отвоевывая для своей родины еще одну лишнюю пядь земли. В бою, под огнем, политруки проводили летучие митинги. Они напоминали, что каждая отвоеванная деревня, каждый отбитый у противника километр - это свобода сотням трудящихся, которые томятся под игом польских панов...

Когда сыграли отбой, в бригаде трудно было найти парламентеров для установления временных границ. Все бойцы, как один, завернувшись в шинели, спали мертвым сном прямо на земле, между расседланными конями...

Котовский не зря говорил бойцам о предстоящих схватках. Передышка продолжалась недолго, каких-нибудь десять дней. Уже 25 октября поляки заявили в Риге, что сами-то они остаются верными условиям перемирия, но не отвечают за действия находящейся на их территории петлюровской армии. И в тот же день демаркационную линию перешла свежая армия белых захватчиков.

Раздумывать тут было нечего, следовало немедленно наказать дерзкого врага. Получив от командования дивизии необходимое задание, стараясь не потерять ни одной лишней минуты, бригада Котовского ринулась на нового противника.

Операции Котовского против белопетлюровских армий явились, пожалуй, самыми блестящими страницами его боевой биографии.

Давая в день два-три боя и неся сравнительно незначительные потери, Котовский истребил несколько тысяч врагов, захватил громадные трофеи, тысячи пленных и ни разу не потерпел поражения, ни разу не отступил.

Первой жертвой пал Тютюнник, уже однажды едва унесший ноги от котовцев. У села Сниткова его силы были полностью разгромлены и истреблены. Сам Тютюнник спасся чудом. В руки Котовского попали весь штаб с ценнейшей секретной перепиской, личные вещи Тютюнника, его боевой конь, его коляска, его ближайшие приближенные. Не останавливаясь ни на минуту, бригада продолжала наступление. Врубившись в линию противника, она неслась к польской границе, как камень, пущенный из пращи.