На нашей улице — если можно назвать улицей бугор, к которому прилепилось несколько домишек, — всегда тихо. Дома стоят один над другим, как на лестнице.

Надо мной живет Пашка-голубятник. Подо мной — Витька, студент первого курса техникума и радиохулиган. Чуть ниже Витьки — Наташка, единственная девчонка на нашей улице. А в глубине моего двора — старик Степаныч, садовод. Он разводит великолепные цветы.

Утром, когда я выхожу во двор, по ногам мне ударяет сверхмодная Витькина музыка. На голову сыплются перья и помет Пашкиных голубей. Старик Степаныч кряхтит за каменной оградой, а его кобель гремит цепью и зевает на всю улицу. Из Наташкиного дома — ни звука. Немного позже Витька отправляется на речку, Пашка — на завод, старик Степаныч с цветами — на базар, Наташка — в магазин грампластинок, где она работает продавщицей. Я остаюсь один и начинаю зубрить немецкий язык. В этом году я перешел в одиннадцатый класс, но уже заблаговременно готовлюсь в институт. Я знаю, что не поступлю. Но мать говорит: готовься, — и я готовлюсь.

К вечеру Витька приходит с речки, Пашка — с завода, Наташка — из магазина, Степаныч — с базара.

Витька запускает свой «колокольчик», Пашка — ленивых голубей, Наташка собирается на танцы, старик. Степаныч поливает цветы, а кобель гремит цепью и зевает на всю улицу.

Я сажусь ужинать, а мать опять пилит меня. Мол, занимаюсь я мало и что вообще из меня никакого толку не будет, все равно как из Наташки, которая хоть и красивая, а непутевая: такая молодая, а каждый день с новым хахалем. Мало ли что, думаю я, разве она виновата, что за ней все увиваются, но для вида, соглашаюсь с матерью. Потом удираю. Сажусь на лавочку возле дома, и ко мне заявляются Витька и Пашка. Мы сидим и разговариваем. Проходит Наташка. Надушенная. В узенькой юбочке. На каблучках.

— Привет, мальчики, — говорит Наташка.

— Здорово, — отвечаем мы и долго смотрим ей вслед.

— Опять пошла, — вздыхает Витька. — Красивая...

— Красивая... — говорит Пашка.

— Красивая... — говорю я.

Как-то вечером Витька нам сказал, что теперь он решил гулять с Наташкой, и велел нам на нее не особенно заглядываться. Нам с Пашкой стало немного досадно, что Витька перешел нам дорогу. С ним было трудно конкурировать: у Витьки самые узкие брюки на нашей улице. А Наташка любит модных. Потом, у Витьки усы, а у нас с Пашкой усов нет.

— Что? Приуныли, пижоны? — спросил Витька. — Небось, завидуете? Ладно, отвлеките Степаныча, я у него букетик свистну.

Мы с Пашкой подошли к ограде и стали заговаривать Степанычу зубы, а Витька перелез с другой стороны. Кобель его не заметил, потому что лаял на нас. Мы увидели, что дело сделано, сказали Степанычу «до свиданья» и опять сели на лавочку. Подошел Витька с букетом и говорит:

— Как я Степаныча обмахал?

— Ты бы его обмахал, если б не мы! — сказал Пашка.

— Да, — сказал я. — Не очень задавайся.

Тут подошла Наташка, я Витька заскакал вокруг нее, как заводной. Они пошли, а мы с Пашкой долго смотрели им вслед.

Минут через сорок Витька вернулся. Он уныло держал в руках букет, и на Витьке, как сказал Пашка, лица не было. Витька швырнул цветы в сад Степаныча.

— Хулиганье! — шепотом сказал Степаныч. Кобель с испугу залаял.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.