— Не трепись, — сказал Витька.
— Ну и трепач! — сказал я.
— Ладно, ладно, — смутился Пашка.
Он увидел Наташку и помчался за ней, как антилопа.
Пашка вернулся обратно еще быстрее, чем вчера Витька. Он швырнул цветы к Степанычу за ограду и не сказал ни слова.
Ночью я лежал и думал: «А может, я нравлюсь Наташке? А то зачем она прогнала и Витьку и Пашку?»
И решил действовать. У дядьки-портного сузил брюки так, что ноги еле-еле пролезали. Когда Витька и Пашка увидели меня, они даже не поздоровались и пошли к воротам Степаныча.
Я нагнал Наташку на самом бугре, в конце нашей улицы.
— Здравствуй, Наташа, — робко сказал я.
— А мы уже с тобой сегодня виделись. — И она усмехнулась.
Мне стало неуютно. Но отступать я не мог.
— Ты куда идешь? — спросил я.
— Да так... А что?
Я испугался. Вдруг она скажет, чтобы я повел ее куда-нибудь в ресторан, а у меня денег — тридцать копеек.
— Да так... Просто так... Вот тебе цветы, а я пошел...
Наташка цветы не взяла и захохотала.
— Да вы что, сговорились, что ли? — говорила она. — И Витька, и Пашка, и ты... А ты, Колечка, у мамы разрешение спросил?
Я хотел презрительно прищуриться и гордо скрестить руки на груди, но мне мешал букет. Да и попробуй прищурься, если Наташка так и целит в тебя глазами в упор, как из рогатки. Но я все же гордо поднял голову, независимо повернулся и пошел, сунув букет под мышку, словно веник.
— Постой, — вдруг остановила меня Наташка. — Ведь ты мне друг, да?..
«Ага, — подумал я, — с ними, женщинами, надо быть всегда гордым и непреклонным, небось, такого вопроса она Витьке и Пашке не задавала».
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.