Двери класса открылись, и пятнадцать пар глаз, внимательных и выжидающих, испытующе встретили вошедшую. Это была невысокая девушка, с ровным, тонким пробором красновато-каштановых волос и нежным, ещё совсем юным лицом. Она подошла к учительскому столу, положила на него набитый портфелик и сказала:

- Здравствуйте, ребята! Я новый руководитель вашего кружка. Я буду также вашим преподавателем литературы. Меня зовут Наталья Ивановна.

В классе, где собирался литературный кружок, стало тихо, только на окне в клетке безмятежно догрызала принесённую кем-то морковку разжиревшая морская свинка «Сусанна». Три недели назад, так же всем кружком, на который свалилось первое общее горе, навестили заболевшего учителя литературы Николая Ивановича. В домике за рекой было тихо, цветы на окнах бросали зеленоватый отсвет в комнату, где, одетый, только с большой белой подушкой под головой, лежал Николай Иванович, с чуть свалянной на сторону светлой бородкой, которую он обычно подёргивал на уроках, поясняя происхождение древнерусских повестей или мировое значение Пушкина. Николая Ивановича, перемогавшегося всю осень с одышкой, уложили теперь в постель на три месяца, и мальчики молча стояли вокруг, не представляя себе, как они без него обойдутся.

Николай Иванович - это были и стихи Пушкина, и «Песня про купца Калашникова», и «Слово о полку Игореве», и былины про Алёшу Поповича и Илью, и Идолище, - всё поражавшее, увлекавшее и в высоких интонациях голоса Николая Ивановича приобретавшее особый, глубокий смысл. Тогда был начат ученический журнал «Вожатый», который Вася Трегубов, сын заведующего сельскохозяйственным техникумом, сам перепечатывал на машинке в канцелярии. Тогда же возник и литературный кружок, собиравшийся по вечерам в классе естествознания, куда так же торопливо, минута в минуту, как и на первый утренний урок, прибегал Николай Иванович с томиком Лермонтова или Пушкина подмышкой.

- «Ты видишь, на груди моей следы глубокие когтей; ещё они не заросли и не закрылись...» - произносил он своей обычной скороговоркой, продолжая начатую накануне поэму «Мцыри».

И вот уже из полуосвещённого коридора надвигается грузинская ночь: огни в домах, видные в большое окно класса, кажутся звёздами над кремнистой дорогой, по которой один, в тумане, идёт ночью поэт, и вся жизнь кажется сладчайше наполненной торопливой скороговоркой Николая Ивановича, называющего Лермонтова «Михаил Юрьевич», как самого близкого своего знакомого... Но Николай Иванович лежит на диване, его глаза обегают лица любимых учеников, и, видимо, так странно и непонятно ему, что не нужно спешить на очередной урок.

И ученики стоят вокруг и как-то по-новому всматриваются в черты лица того, кто пробудил в них, пятнадцати мальчиках, любовь к родной литературе, к стихам, ко всему этому возвышенному строю речи и к именам запросто называемых им Александра Сергеевича или Михаила Юрьевича...

«Он был рождён для них, для тех надежд

Поэзии и счастья... Но безумный -

Из детских рано вырвался, одежд

И сердце бросил в море жизни шумной», -

написал день спустя на классной доске, в час пустующего урока литературы, Котик Сафонов, зная, что Николай Иванович долго теперь не придёт в класс, чтобы с сияющими глазами, зажигая в учениках любовь к слову, рассказать о Печорине, или Евгении Онегине, или о трагической жизни и гибели величайших поэтов.

И вот на месте не заменимого никем Николая Ивановича стоит эта худенькая, с пушком на нежных щеках девушка. Одной рукой она пытается открыть тугой замок набитого портфелика, другой - убрать выбившуюся прядку волос.

- Если вы будете руководить нашим кружком, - сказал, спокойно глядя на неё своими голубоватыми близорукими глазами, Вася Трегубов, - то, вы, наверное, уже знаете, что в нашем кружке мы занимаемся не только в пределах программы класса. Кроме того, наш класс по литературе считается первым.

- Да, я это знаю, - сказала учительница. - Я уже слышала, что ваш класс, успевающий по литературе.

Она открыла учебник, перелистала страницы, и было видно, что она ещё не привыкла ни к многолюдству, ни к любопытству наблюдающих глаз.

Казалось, она только сейчас пригляделась к новым своим ученикам и поняла, что они не только выжидают, но и как бы испытывают, сможет ли она заменить им любимого учителя.

Она спокойным движением руки пригладила волосы по обе стороны пробора и сказала:

- Николай Иванович много рассказывал мне о вас... Он вас всех очень любит, и мне хотелось бы, чтобы я сумела вам его заменить. Я постараюсь, чтобы мы стали друзьями.

Она сказала это негромко и с задушевностью.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.