Можете на меня положиться

Но я был согласен с Феликсом.

Никто из нас не понял, откуда взялся парень, который сел в машину к седому на заднее сиденье. Мы даже не успели толком разглядеть его. Одна Лика утверждала, что заметила у него в руках пакет, завернутый в газету, вроде большой книги. Впрочем, немудрено. Кончался рабочий день, народу перед метро сновало тьма-тьмущая.

Даже с помощью телевика невозможно было понять, что они там делают, объектив все время заслоняли идущие мимо прохожие. Кажется, оба склонились над задним сиденьем и что-то рассматривали. Потом несколько минут они поговорили, и парень вылез. В руках у него действительно был завернутый в газету пакет. Меня поразила его одежда: какие-то короткие, не по росту, стройотрядовские штаны цвета хаки, стертые резиновые полукеды и дешевая ковбойка. Странный наряд для человека, с которым имеет дело седой!

Все три последующих действия произошли одновременно, и поэтому я в первый момент растерялся.

Парень с пакетом двинулся вниз по ступеням метро.

Зеленые «Жигули» стали отъезжать от тротуара.

А из-за стендов с газетами появился кожаный и бросился вслед за мелькавшей в толпе ковбойкой.

— Феликс, — почти крикнул я, — их двое, бери Лику — и за ними!

За что я люблю Громова — ему не нужно повторять дважды. В этом смысле Лика оказалась ему подходящей парой. Они выскочили, и Витька с места рванул так, что у меня с головы слетела кепка.

С Большой Грузинской, куда мы благополучно проследовали за ним в толпе машин, седой свернул в один из переулков, покрутился немного дворами и остановился у четырехэтажного кирпичного дома. Здесь он поставил машину у среднего подъезда, закрыл ее и зашел в парадное.

Я прикинул, что лифта в таком здании быть по идее не должно, и, выждав несколько секунд, надвинул кепку поглубже на глаза, и нырнул за ним следом. Его шаги раздавались уже где-то на площадке второго этажа. Стараясь попадать им в такт, я осторожно двигался следом. Сердце у меня колотилось, как будто я только что сошел с дистанции.

На третьем этаже он остановился. Я тоже замер. Послышался звук открываемой двери. Я на цыпочках взлетел еще на один пролет. Он не мог меня видеть, его квартира находилась справа, а мне были видны только его ноги. И вдруг открылась квартира слева, прямо над моей головой.

Думаю, у меня был совершенно идиотский вид. Я стоял на одной ноге, раскинув руки и, кажется, даже высунув язык. На площадку выплыла дама в длинном шелковом халате, драном и замызганном, с головой в редких розовых буклях. Я был перед ней как на ладони со своей перекошенной от напряжения физиономией, но она лишь скользнула по мне пренебрежительным взглядом.

— Александр Васильевич, — обратилась, она к седому, — предупреждаю вас последний раз: если будете ставить машину у подъезда, мы вызовем милицию. Вот вы интеллигентный человек, инженер, университеты кончали, а такой простой вещи запомнить не можете. Общественность...

Я начал потихоньку спускаться вниз.

— Уберу, уберу, сейчас уберу, — ответил ей седой. — Через пять минут.

Обе двери хлопнули. Я снова взлетел наверх. Его квартира была под номером 28. Сбежав вниз, я хотел уже выйти на улицу, когда в голову мне пришла одна идея. Я подошел к почтовым ящикам и заглянул в № 28. Там что-то белело. Ключ от почтового ящика Нининой квартиры, который все еще болтался на моей связке, хоть и не сразу, но подошел. Там лежали «Вечерка» и письмо с пометкой «служебное», какие шлют с телефонного узла. На письме было написано размашистым почерком канцелярского служащего: «Старикову А. В.». Я положил письмо и газету обратно в ящик и закрыл его.

Молодежное кафе помещалось в полуподвале старого дома, перелицованном наново. Позднее я узнал, что делалось это с помощью местных молодых энтузиастов, которые сами очистили от векового хлама двести пятьдесят квадратных метров бесхозной площади и превратили их в уютное местечко, изящно и со вкусом оформленное, вполне приспособленное для культурного проведения тематических вечеров, клуба интересных встреч и даже обыкновенного досуга. Это чудесное преображение дало основание кому-то из остряков прозвать кафе «подвалом имени Веры Павловны». С легкой руки так и пошло: «Сегодня у Веры Павловны дискотека. Ты как?»

Когда я подъехал, перед входом стояла, сидела, курила большая толпа желающих культурно отдохнуть молодых людей. Но подвал был явно не в состоянии вместить их всех. Я вылез на тротуар и присоединился к ним. Из раскрытых окон кафе по ногам била музыка. Трое дружинников с каменными лицами охраняли неприкосновенность дверей. Я подумал, куда денутся сегодня все эти непопавшие? Вот тема для дискуссии в газете: чего больше от единственного на весь район молодежного кафе — пользы или вреда?