Такой же верой в силу нашей пехоты жил генерал - майор Крылов. На этой вере основывал он свою сложную работу, свои расчёты, свои предвидения. Судьба положила ему жребий - быть от первого до последнего дня начальником штаба армии, защищавшей Одессу, затем, начальником штаба героической армии, семь месяцев оборонявшей Севастополь, и, наконец, начальником штаба 62 - й Сталинградской армии. Это спокойный, задумчивый человек, с размеренной, негромкой речью, мягкими движениями и мягкой улыбкой.
Суровую науку свою генерал Крылов постигал в огне пожаров и грохоте взрывов. Он приучил себя методически работать, обдумывать сложные вопросы, размышлять над планами противника, разрабатывать и детализировать маневры и планы в таких адских условиях, в которых ни один человек науки не мог бы и на минуту сосредоточить свои мысли.
В Сталинграде ему иногда казалось, что севастопольская битва не кончилась, а продолжается здесь, что грохот румынской артиллерии на подступах к Одессе слился с рёвом немецких пикировщиков, нависших над Сталинградскими заводами. В Одессе бой шёл в пятнадцати километрах от города, в Севастополе он придвинулся к окраинам, к Северной и Корабельной сторонам, а здесь он вошёл в самый город - на площади и в переулки, во дворы и дома, в цеха заводов. И здесь сражение, наконец, было выиграно. Крылову казалось, что эта победа не только Сталинградской армии, что это победа Одессы и Севастополя»
В чём была тактика противника во всех трёх битвах за города? Немцы во всех трёх сражениях применяли метод последовательного, методического прогрызания нашей обороны, рассечения боевых порядков, уничтожения и подавления по частям в тех случаях, когда им удавалось расчленить эти боевые порядки. В этих ударах весь главный расчёт делался на силу мотора, на массированное применение концентрированной техники, на ошеломление. В такой тактике, с военной точки зрения, не было ничего порочного; наоборот, это была правильная тактика, но в ней имелся один органический порок, избежать которого немцы не могли: диспропорция между силой могучего мотора и слабостью немецкой пехоты. И вот стальным клином, вошедшим в эту брешь, были великолепно вооружённые русские стрелковые дивизии, Оборонявшие Сталинград, - их стойкость, их бессмертное мужество. Эту силу Крылов по - настоящему понял в Одессе, он измерил её возможности в Севастополе, и он стал свидетелем и участником её торжества на берегу Волги, в Сталинграде. Вероятно, если через четверть века люди, командовавшие 62 - й армией, встретятся с командирами Сталинградских дивизий, эта встреча будет встречей братьев. Старики обнимутся, крепко, утрут слезу и начнут вспоминать о великих Сталинградских днях. Вспомнят Болвинова, погибшего в бою, которого нежно любили бойцы за то, что он до дна выпил с ними горькую чарку солдатской беды, Балашова, который, обвязавшись гранатами, подполз к боевому охранению и говорил своим бойцам: «Ничего, ребята, не поделаешь, держись». Вспомнят, как Жолудева засыпало в блиндаже и он под землёй вместе со своим штабом затянул песню «Любо, любо, братцы, любо в свете жить». Вспомнят, как в тот день, когда дивизия Родимцева переправлялась через Волгу, работники штаба армии сели в танки и поддержали переправу. Вспомнят, как Гуртьева засыпало вместе со штабом в пещере и как друзья прокопали к нему ход. Вспомнят, как командир дивизии Батюк шёл на доклад к командующему и крупнокалиберный германский снаряд упал ему под ноги, но не разорвался, и как Батюк, покачав головой, зашагал докладывать, заложив руку за борт шинели. Вспомнят, как генерал Гурьев звонил по телефону своему другу генералу Жолудеву и говорил: «Крепись, дорогой, помочь ничем тебе не могу».
Вспомнят многое. Вспомнят, конечно, и то, как крепко жал Чуйков и как жарко бывало не только по дороге в блиндаж командующего, но и в самом его блиндаже. Многое вспомнят. Это будет торжественная, радостная встреча. Но будет в ней и большая печаль, ибо многие не придут на неё из тех, кого невозможно забыть, ибо все - и командарм и командиры дивизий - никогда не забудут великого и горького подвига русского солдата, большой кровью своей отстоявшего отчизну.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.