Море - учитель

Прожектор освещает паруса. Там, в вышине, ребята совершают ночной туалет корабля: убирают на ночь бомбрамселя, чтобы их невзначай не сорвало ночным штормом. Ребята заканчивали работу, когда дыханье шторма прошло по снастям. Наверху оставаться стало опасным.

- Эй там, на бомбрамселях, вниз! - кричит вахтенный начальник.

Ожили не только паруса, но и матросы, слышится веселый говор, на лицах улыбки.

Мы уходим от берега в темное море...

Утром, совершенно неожиданно, мы оказались на траверзе Феодосии. В бинокль виден был мыс, за которым начинается широкая Феодосийская бухта. Близок конец похода. Но кто знал в это утро, что нам суждено еще сутки мотаться в море!

Внезапно попутный ветер покинул наши паруса. Серая тишина. На море начиналась мертвая зыбь. Полил дождь, и на палубе стало скользко. Вахта надела венцерады (просмоленные плащи). Паруса почернели. Мы мотались на мертвой зыби и ждали на море погоды.

Потом ветер снова подхватил судно. Почти черпая одним бортом воду, накренившись, словно маленький шверботик, несся «Товарищ». Порывы ветра доходили до десяти баллов.

В эти минуты молодые моряки работали на славу. Дана была команда спускать паруса. Пошли вниз брамселя. Обнажились сухие хребты мачт. Голоса команды издали доносились глухо, как из - под мокрой парусины. Люди работали на реях под дождем. Порой казалось, что порыв ветра вот - вот сорвет их с рей. Вспоминались рассказы о штормах, когда ветер рвет парусину с пушечным грохотом и клочья летят в море... Люди готовы были каждую минуту к спуску всех парусов. Прославленные силачи из третьей вахты во главе со своими ноковыми - высоким плечистым блондином Василенко и смуглым крепышом Челидзе - с тревогой поглядывали на круто выгнутую громадину своего паруса.

Шквал пронесся. Но дул упорный норд - ост. При таком ветре войти в бухту было очень трудно, а стать на рейде почти невозможно. Ветер дул с берега нам в лоб. «Товарищ» ходил галсами, зигзагами, только краешком парусов улавливая ветер. Каждые два часа свистки общего аврала вызывали команду наверх:

- Пошли брасы!

Напрягая все силы, люди тянули снасти. В самый трудный момент, когда парус переходил линию ветра, люди на несколько секунд неподвижно повисали на снастях и снова продолжали работу.

В три часа ночи люди сквозь сон снова услышали три свистка. Вскочив с коек, моряки выбежали на палубу. Качались фонари, за бортом что - то шипело, посвистывало. Глаза слезились от сна и тугого ветра. Где мы? Где море? Где земля? Все на том же месте, за левым бортом, мерцали огоньки Феодосии.

И вот, какой уже раз за эти сутки, с мостика раздались слова команды:

- Пошел первый грот! - Пошел второй грот! - Прямо руль!

Люди цеплялись за брасы, повисали на них и с криком «гор - геби!» тянули снасти. Что значили эти слова, никто не знал, но они помогали работе. Адамыч вывез их откуда - то из Южной Америки.

За эти сутки было двенадцать общих авралов. И никто не знал, сколько их еще предстоит впереди.

Под утро удалось одним из галсов проскочить в 20 - мильную Феодосийскую бухту. Теперь был уже виден город. Казалось, пусти судно прямо, - через полчаса можно бросить якорь на рейде. А «Товарищ» снова поворачивался и уходил к противоположному берегу бухты. Ветер сбивал судно с курса.

На мостике решали головоломную задачу, как при противном ветре кончить всю эту канитель, дать отдых замученной команде.

Наконец, к двум часам дня, мы сделали последний поворот и пошли прямо на берег.

На полубаке второй помощник капитана Куцепалов приготовился к отдаче якоря. Один за другим пошли вниз паруса, и вот уже береговая тишина, как сон, навалилась на судно. За бортом покачивался каменистый южный городок...