Момент истины

– Он уже там.

– Странно. Что вы собираетесь сказать, Фрэдди?

– Все, что надо.

– Я пойду с вами.

– Стоп, Артур, – остановил его Кларк. – Не надо.

– Почему? Вы все время что-то от меня скрывали, а ведь вы выступаете и от моего имени, – сказал Хольц.

– Никогда не выступал от имени нациста, – сорвался Кларк, тут же пожалел об этом, но было поздно.

Хольц побагровел:

– Я – нацист?! Ах ты выродок! Да ты пиво пил, когда я с фашизмом дрался, в концлагере сидел!

– Легче, легче. В лагере Гроссгринц сидела моя Инга.

– Ну и что?!

– А то, что она попала туда раньше вас, а номер у нее на руке на несколько тысяч больше вашего... Вы накололи его себе сами, уже после войны... чтобы спасти свою шкуру... но в спешке... не посмотрели в учетные книги... Правда ведь?

– Я воевал во Вьетнаме, – сказал Хольц гораздо сдержаннее. – Америку вашу защищал... А вы в это время всякой сволоте сочувствовали, которая «долой войну!». Вы думаете, я не знаю?! Из-за таких, как вы!..

– Ну вот что. Идите к себе и собирайте вещи. Молча. Иначе я скажу о вашем номере, защитник Америки, – Кларк дотронулся пальцем до запястья руки, – в своем выступлении по радио. Ясно?!

– Да что вы, Фрэдди... Это какая-то ошибка... Я просто изнервничался... Да идите вы куда хотите...

– Ну!

Хольц повернулся и ушел, не оглядываясь. А Кларк направился к выходу, где его ждали Максвелл и часовой.

Двое солдат, стоявшие на улице, преградили дорогу Максвеллу и Кларку. Но часовой произнес несколько раз слова: «американ» и «радио» – и показал пальцем в потолок.

Солдаты взяли под козырек, стукнули каблуками, снова встали на свои места.

Из комнаты, где лежал Астахов, вышел Морр. Оглядел удивленно пустой холл, ожидая увидеть Максвелла, Кларка, Игоря. Их не было. Обернулся к часовому – и его нет. В беспокойстве бросился к двери. Его задержали двое часовых, дежурившие с наружной стороны.