Из барака Петька вывел человек двенадцать; большинство из них по примеру Петьки только вешали и снимали два раза в день номерки. Митрохин сказал:
- Дома новые кончают. Кто ведет в них, тот и будет на зиму с комнатой. А кто сейчас прозевает, тот так и будет век жить в бараке...
- А приказ какой есть насчет этого? - спросил его кто - то из сожителей по бараку.
- Дура, - кратко разъяснил Митрохин, - закон есть - кто въехал и живет три дня в доме, того выселить никто не смеет.
- Три дня?!... А милиция? - сомневаясь, спросил тот же голос.
Митрохин, повернувшись к нему спиной, велел Петьке брать вещи.
- Пошли! - скомандовал он снова, и человек десять потянулось за ним. Они подошли к новому дому, еще не окрашенному, отстоявшему от их барака за два квартала. Большинство комнат было не занято; по ним рассеялись те, что пошли за Митрохиным. Митрохин облюбовал себе угловую комнату. В ней было два больших окна. Но комната была занята. Сбив замок и отворив подобранным ключом дверь, он велел своим вынести в коридор вещи, что были в комнате, и внести туда вещи свои.
Весть о захвате дома распространилась и по другим баракам. К вечеру второго дня весь дом был занят.
По плановой разверстке коммунхоза дом, что заняли под водительством Митрохина жильцы бараков - строители и чернорабочие, - был предназначен для московских и ленинградских металлистов, мобилизованных в счет «1000» по особому заданию ВСНХ. Люди, получившие ордера в коммунхозе, приходя на место, находили комнаты, предоставленные им по ордеру, занятыми. Трое из тех металлистов, что въехали в дом до захвата его строителями, были вытеснены так же, как и Артамонов. Все они, обвиняя коммунхоз в выдаче фальшивых ордеров, в нераспорядительности и в беззакониях, толпились целыми днями в канцелярии завкоммунхоза.
На пятый или шестой день после захвата комнат завкоммунхозом, ранее даже не вдумывавшийся в смысл жалоб, заметил наконец, что большинство жалоб приходится на один и тот же дом. Он велел выяснить, были ли выданы вторые ордера на тот дом? Оказалось, что нет. Тогда, позвонив начальнику заводской охраны, он попросил его проверить, действительно ли дом № 503 занят самовольно, как заявляют ему жалобщики. К концу дня сообщение о захвате дома жильцами бараков подтвердила и заводская охрана. Завкоммунхозом растерялся. Московские и ленинградские рабочие грозили, что выведут его и всю «коммунхозию» на чистую воду, они собирались подавать заявления на него директору и в партийный коллектив.
Чтобы предупредить события, опасаясь столкновения с директором Игнатовым, завкоммунхозом решил пойти за советом к секретарю партколлектива Маркусу. Слушая его растерянные оправдания, Маркус вспомнил о старике - инструментальщике, что приходил к нему три дня назад с жалобой, вспомнил о других аналогичных жалобах в цехе, когда его останавливали и рассказывали о том же, и сначала в сердцах изругал завкоммунхозом. Почему ж он не пришел к нему раньше, черт возьми! Разве можно запускать такие дела? Затем он стал расспрашивать подробно - кто вселился, есть ли куда выселить, не вызовет ли это осложнений в поселке, есть ли на очереди еще новые дома и когда они будут закончены?
Завкоммунхозом, крупный и усталый, весь заросший беловато - льняным волосом, запустив пальцы в бороду, ерошил ее.
- Куда? - разводя руками, спросил Боровой. - Куда я их выселю?
- Как куда? - удивился Маркус. - Обратно в бараки...
- Н - да... - вздохнул завкоммунхозом. Вся его сгорбившаяся фигура и беловато - льняное заросшее лицо говорили о том неприятном положении, в которое он попал. - В том - то и дело, что и бараки - то теперь заняты...
- Заняты? - нахмурившись повторил Маркус.
Дело запутывалось. Ему неприятно было, что он не взялся за него с самого начала, когда жаловался тот старик. Он вспомнил, что написал тогда записку в коммунхоз и спросил Борового, получал ли он его записку насчет этого дома.
- Получал, - ответил завкоммунхозом, - но...
- Что же ты тогда предпринял? - Завкоммунхозом снова вздохнул и посмотрел на свои большие потные руки, заросшие теми же беловатыми волосами.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.