И вот заурчала. Перевернули весь дом, без понятых, без предъявления обвинений и каких-либо документов. ничего не объясняя. Забрали паспорта, все фотографии и приказали собираться. Галине Степановне было тогда 13 лет. В ту ночь она осиротела.

Утром девочка побежала в управление НКВД. Длинные очереди к следователям, стояли по нескольку суток. Ночевала в коридорах, чтобы потом услышать дежурный ответ: «Высланы на 10 лет без права переписки». Потом Галина Степановна узнала, что убили ее родителей в Куро-патах. Похвалялся в Цне один энка-вэдист, дескать. Жуковских он «сам стрелял». В 60-х годах она решила отыскать убийцу, но нашла только его могилу – умер в 1954 году.

...И вновь разговариваем с Марией Григорьевной Патершук:

– Слышали ли вы о требованиях выдать «врагов народа»?

– С 1937 года председателем Па-пернянского сельсовета, а потом колхоза работал Тимофей Бацян. Так с него требовали.

Тимофей Васильевич был человеком мужественным. Когда забрали Арсеня Грушу, учителя из Цны. перед женой его Вольгой Ивановной некоторые напуганные цнянцы закрывали двери. Тимофей Бацян помог несчастной, убитой горем женщи- не. Тогда схватили ночью Тимофея Васильевича и повезли «за забор». Поставили на край ямы – и наган к горлу: «Будешь давать врагов народа али нет?» – «У меня нет врагов». – «Давай врагов или убьем!»

– Нет у меня врагов!» – закричал на них Тимофей Васильевич. И... чудеса – они не застрелили его...

– Еще где-нибудь в окрестности расстреливали людей?

– На станции Ждановичи. около деревни Боровая. Да и в Минске за парком Челюскинцев, там, где сейчас завод Вавилова.

– Зимой в 1937-м ворвались ночью в дом, – вспоминает Надея Федоровна Горбацевич из снесенной теперь деревни Зеленовка. что была рядом с Зеленым Лугом. – и говорят мужу: идем, покажи дорогу к совхозу. Как ушел, так и не вернулся. А утром узнала – 25 мужиков забрали из Зеленовки в ту ночь...

– Что вы думали обо всем этом?

– А что было думать, если весь мир возили около наших ворот? Возили и стреляли. Что тут думать – звери, нелюди!

Мы подробно опросили всех, кто слышал выстрелы, и тех. кто видел, как убивали, или узнал от тех. кто это видел. Отвечали, мучительно вспоминая подробности, долго, обстоятельно. Люди хотели выговориться. (Встречались, однако, и те, кто рассказывал обо всем почти шепотом. И зрачки глаз белели от ужаса. Просили нигде не называть их фамилий.)

– А сильно звучали выстрелы? – спрашиваем у Валентины Михайловны Шехановой.

– Нет, как-то сухо: «хлоп-хлоп-хлоп», но все время: постреляют, потом помолчат и снова: «хлоп-хлоп-хлоп».

Некоторые жители рассказывали нам. как они жали жито или сажали картошку под это «хлопанье» и пытались считать убитых из расчета: выстрел – человек. «Сердце обрывалось». – вздыхали рассказчики.

Расстрелы продолжались с 1937 года до самого начала войны. В Минске последние аресты были 23 июня. Фашистские самолеты уже бомбили город.

Во время войны жители окольных деревень разобрали забор «душебойки» на хозяйственные нужды.

– Как выглядело то место?

– Все вскопано; песок и высокая трава. И очень много грибов, таких алых, на тоненьких ножках. Будто кровь людская проросла.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.