Меня, как и других присутствовавших на суде, мучил вопрос: а как бы вели себя убийцы, зная, что получат по закону совсем другой максимум наказания. Предположим, не 10 лет лишения свободы, а, как взрослые, расстрел.

— Мы не знали, какое наказание нам грозит, — говорил Наумов.

Лично я понял его слова так: они орудовали бы с тем же цинизмом и жестокостью, даже если бы знали, что будут поставлены к стенке. Все нормы и законы человеческого поведения как бы написаны для других, нормальных людей, а не для них, достигших конечной стадии морального одичания.

Злобности в них было столько, что они не могли ее сдерживать ни во время суда, ни на следствии.

Их моральное одичание достигло такой стадии, что они не были способны правильно оценивать мотивы поведения своих жертв. Им не могло прийти в голову, что Роман Антонов в самом деле может оценить свою и друга жизнь в тысячу рублей. Эта цена казалась им непомерно высокой. И уж тем более для них не представляли никакой цены чьи-то достоинство, честь.

Социологи утверждают, что по степени интеллектуальности наш подросток занимает 42-е место в мире. А чем ниже интеллект, тем страшнее игра инстинктов. Нам еще не сказали, какое место занимают наши подростки по степени сексуальной распущенности. По логике это должно быть одно из первых мест. Не одного меня мучил вопрос, осталось ли в Наумове и Пронском хоть что-то человеческое.

— Есть ли у вас девушка? Любили ли вы ее? — спросила женщина, общественный обвинитель от училища, в котором учился Наумов.

— Да, — громко сказал он. И неожиданно процитировал: — Люби! Любовь необходима. Любовь, ты знаешь, красота. А кто не любит, тот скотина иль просто мертвая душа.

Все оцепенели: судья, заседатели, прокурор, адвокаты, родители потерпевших. Ведь только что Наумов рассказывал, как добивали они уже убитых, дергающихся в последних конвульсиях мальчиков восьмикилограммовой трубой, забрызгивая кровью свои брюки. Как ходили добывать лопаты, для чего сорвали замки с нескольких сараев, не опасаясь, что жильцы, услышав шум, позвонят в милицию. Как пили и ели найденные в сараях соленья и варенья. Как утром направились к Антоновым — обворовывать — и, застав их дома, спокойно смотрели им в глаза. И как потом, когда заметили за собой слежку, не торопились скрыться. Разгуливали по микрорайону в окровавленных штанах. Суд только что выслушал показания о том, как милиционеры, откопавшие тела мальчиков, не находили себе места, а из камер Наумова и Пронского доносился храп. И вот — после всего этого — такая декламация, почти патетика...

Они не просто зверски избивали свои жертвы, они, по их собственным показаниям, отрабатывали удары. Они не просто издевались, а заставляли пить мочу, лизать испражнения. И, наконец, насиловали и девочек, и мальчиков. Откуда в них это?

Третьим компаньоном в грязных похождениях был некий Богатырев. На процессе он сидел между Наумовым и Пронским, настороженно вслушиваясь в каждое их слово и бросая им, не разжимая зубов, тихие реплики. Нет оснований считать его главарем, но то, что Богатырев, по кличке «Бог», имел в подростковой среде более высокое положение, чем Наумов и Пронский, говорит хотя бы такой факт, что он несколько лет провел в спецшколе.

Это заведение не уступает своими жестокими законами подростковым зонам. Десятки лет там отрабатывались самые изощренные и циничные способы морального и физического подавления личности. Способы эти, по существу, стали там нормами жизни. Теперь эти нормы — через выпускников спецшкол, спецПТУ и зон-малолеток — все шире распространяются среди подростков.

Во множестве «эпизодов» только однажды Наумов и Пронский встретили ожесточенное сопротивление. И то его оказала девочка. Дважды подсудимые совершали по нескольку насилий в день. И не получили отпора!

Все, кто участвовал в процессе, с удивлением смотрели на потерпевших, позволивших в отношении себя циничные действия и надругательства. Это были в основном парни, не уступающие Наумову и Пронскому ни в росте, ни в весе, ни в силе.

Наш воспитательский корпус, кажется, не подозревает, что благодаря такой его работе подростки делятся на тех, кто может совершить любую низость, и тех, кто может позволить сделать над собой все что угодно. У одних — мертвые души, у других — мертвая воля.

Уже сегодня насильственное мужеложство распространяется со скоростью эпидемии, захватывая не только города, но и сельскую местность, где есть профтехучилища. И этот процесс нарастает. А что будет завтра, если в «зоны» и криминогенную подростковую среду на воле проникнет СПИД?..

Я не раз употребил слово «жертва» и сделал это не случайно. Наумов и Пронский вели самую настоящую охоту, превратив целый район Белгорода в «социальные джунгли».

Наверное, мы не скоро сделаем жизнь наших детей безопасней. Перемены к лучшему произойдут не раньше, чем начнет уменьшаться наше всеобщее недовольство тем, как мы живем, питающее злобность юнцов, прежде чем ценность человеческого достоинства не вырастет вместе с уважением к той жизни, которую мы ведем.

Не надо запугивать детей «социальными джунглями». Но надо прививать им элементарную осторожность. Не просто так здесь приведена технология совершения подобных преступлений. Пусть и дети знают в деталях, как это делается. И пусть будут трижды осторожны. А если все же попали в западню, пусть бьются до конца.

— Если вытерпишь, пущу, — сказала отцу Жени Лунина работница морга. Даже ей, казалось бы, привыкшей ко всему, было не по себе.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.