Меня украл русский

- Натэла! Ты играешь или болтаешь? А ну, давай!

- Через час зайду сюда, - сказал Артем. - А ты пока подумай. Он повернулся и пошел на улицу, с надеждой думая, что она все-таки сказала «Поехали!», а обычно она своих решений не меняла - не из принципа, конечно, а просто потому, что не любила дважды задумываться над одной проблемой. Уже в воротах он услыхал тугой звук удара по мячу и насмешливый, бесшабашный голос Натэлы:

- Ты играешь или спишь? Эх ты, дырявый вратарь!... Через час, когда он вернулся, уже стемнело. Натэлы во дворе не было. Он постоял у ворот, чувствуя, как плечи наливаются усталостью и тоской. Но тут Натэла на мужском велосипеде вывернулась из-за угла.

- Сейчас! - крикнула она и махнула ему рукой. Она повернула назад, за угол, и через минуту выбежала уже без велосипеда. Она остановилась перед ним и опять заулыбалась.

- Пошли пройдемся? - сказал он.

- Давай, - с готовностью согласилась она. Она была по-прежнему в джинсах и кедах. Обычно девушки в Поти по городу так не ходят. Но Натэла была исключением и из этого правила.

- Пошли к спортзалу, - сказал Артем. - Должны были баскетоболисты приехать. Идти с ней в центр или в парк он не хотел. Это считалось - гулять, а он уже гулял с ней два раза. Если бы их увидели на Руставели еще раз, решили бы, что они жених и невеста. Это в принципе было бы совсем неплохо. Но Артем не хотел, чтобы в его с Натэлой судьбу радостно вцепились жадные до новостей старухи квартала... Они шли по улице в полуметре друг от друга, как ходили иногда и раньше, возвращаясь из школы.

- Поездом ехать надо? - спросила Натэла.

- Конечно, поездом. Всю страну по дороге увидим! - ответил он с воодушевлением. Самолет стоил вдвое дороже.

- Надо будет билет брать? В голосе Натэлы прозвучало некоторое сомнение.

- Денег хватит, - небрежно сказал Артем. - Я в порту сто восемьдесят рублей заработал.

- У меня тоже есть сорок рублей, мама дала на кофточку джерси. Натэла вдруг задумалась на секунду и проговорила, впрочем, не слишком озабоченно:

- Мама не пустит. Придется убежать.

- С дороги пошлешь ей письмо.

- Конечно. Я уже посылала, когда к бабушке в Абастумани бегала. Мама ругала потом, но не особенно... Артем слышал ее голос, слышал свои ответы и все время чувствовал странное одеревенелое спокойствие, похожее на озноб. Потому что весь разговор был странен. Артем уже не раз слышал этот разговор. И когда ехал автобусом в порт и когда сидел над книгой в библиотеке на улице Цхакая. И чуть ли не каждый день в последние пятнадцать минут перед сном. И свои фразы и слова Натэлы не придумывал, а слышал, даже не пытаясь понять, кем рассказывается ему эта жаркая, сладостная сказка. А теперь все сбывалось, как в сказке. Но чего-то не было, какой-то малости, может, самой важной из всего... Ну, поедет, поедет она с ним. Но ведь это Натэла, легкий человек, всегда верившая в протянутую руку. На пляж позвал бы - поехала. В Батуми бы - поехала. Ну, и на Север поедет. В школе же вместе учились, товарищи... Матери напишет с дороги... Давно уже, с месяц, он мечтал, как Натэла поедет с ним, как он станет работать, а о ней будет заботиться, словно о сестре - год, два, сколько угодно. Теперь она соглашалась ехать с ним. А он не знал, много это или мало. Уже у самого спортзала Натэла остановилась.

- Слушай, Артем, а что мы там будем делать?

- Там?! Они не пошли в спортзал, они пошли на длинную улицу Малания, потом свернули на Портовую, потом на Тбилисское шоссе. И всю дорогу Артем рассказывал ей о далеких, загадочных, экзотических городах с суровыми, страшноватыми названиями: Иркутск, Курск, Челябинск. Рассказывал о прямых высоченных лесах, заваленных толстым, пухлым снегом, об огромных, в десять раз шире Риони, реках, вода в которых никуда не торопится, о бесконечных полях, где запросто растет та самая картошка, которую потом мешками привозят в Поти и продают по сорок копеек кило. Натэла слушала с приоткрытым ртом - географию она знала так себе. Как, впрочем, и все остальные предметы, хотя училась всегда на четверки: учителя слишком любили ее за веселый нрав, чтобы ставить отметки ниже.

- А знаешь, какие там обычаи? - восторгался Артем. - Там каждый вечер ребята и девушки гуляют по улицам вместе. Только вместе! И никто ничего не говорит - такой обычай... Натэла вдруг повернулась к нему, шлепнула себя ладонями по коленям и радостно захохотала.

- Ты чего? - удивился он.

- Все подумают, что ты меня украл! Он тоже засмеялся, хотя довольно кисло: было обидно, что сама мысль об этом вызывала у Натэлы такой беззаботный смех. Но тут она выкрикнула сквозь хохот: