Меня украл русский

- Его сестры сын. Племянник. Мне тоже как сын. Дороже, чем сын. Сирота мальчик. Хорошо окончил школу, поедет учиться в университет. Или - к родственникам. Сам решает! Самостоятельный... На улице Артем остановился. Можно было идти направо - там Натэла жила. Можно было идти налево - там был центр, там Натэла гуляла, гоняла на мотоцикле по ипподрому, читала журнал «Знание - сила» в библиотеке на улице Цхакая. Он пошел налево. В центре уже чувствовался вечер. Правда, свет в окнах еще не горел. Но ребята уже вышли на зеленую улицу Руставели. Они стояли маленькими группами на углу возле гостиницы, возле кафе и возле парикмахерской, громко разговаривали и громко смеялись. О чем разговаривали, было неважно, а важно было, что брюки наглажены, туфли начищены, рукава белой рубашки аккуратно закатаны, и куришь ты не хуже других, и смеешься не хуже других... С Артемом здоровались по-русски и по-грузински, и он говорил с ребятами по-русски и по-грузински одинаково свободно, потому что вырос здесь и сам не знал толком, какой язык из двух для него родной. Может, оба? Ему встретились Федя и Шота. Они окончили школу в прошлом году, и теперь Шота учился в Тбилисском политехническом, а Федя работал на заводе гидромеханизмов.

- Рубика не видел? - спросил Шота. Артем ответил, что не видел.

- Гуляем? - подмигнул Федя. Артем тоже подмигнул, и они разошлись. Шота с Федей пошли дальше. Они уже постояли у входа в парикмахерскую и теперь шли постоять у входа в гостиницу. В переулке на Артема наскочил Гиви из шестого класса. Гиви был еще шпингалет, и его Артем спросил:

- Наташку не видел?

- Кого? - не понял Гиви.

- Натэлу.

- Во дворе в футбол стукает... Натэла училась с Артемом в одном классе. Год назад он сказал ей, что она похожа на Наташу Ростову. Это была неправда - Натэла ни на кого не походила. Зато с тех пор Артем звал ее Наташкой - только он один. Это было немного, но все-таки кое-что... Натэла стукала в футбол с мальчишкой лет десяти. Двор был просторен, в нем хватало места для десятка сарайчик<эв, огромного мусорного ящика и «Волги» штурмана Жоры. Между двумя сарайчиками, гримасничая, метался мальчишка: он стоял в воротах, и ему страшно хотелось быть похожим на настоящего вратаря. Натэла была в узких синих джинсах и кедах. Худенькая, она издали совсем походила бы на мальчишку, если бы при вдохе так отчетливо не приподнималась ковбойка на груди. У Натэлы были большие глаза и тонкий нос, а черные волосы она стригла короче всех девчонок в городе. Смуглая и большеглазая, со стройной фигурой, лихо обтянутой джинсами, она не была ни модницей, ни спортсменкой - просто Натэле слишком нравилась жизнь, чтобы делить ее радости на две части, мужскую и женскую.

- Держи, ну! - крикнула она мальчишке, разбегаясь для удара. А когда тот пропустил мяч, весело качнула головой: - Эх ты, дырявый вратарь! Артем хотел позвать ее. Но тут мальчишка кинул ей мяч и, подпрыгнув, издал рычащий воинственный крик - все, мол, больше не пропущу. И действительно, следующий удар он встретил достойно. Седая усатая старуха, мать штурмана Жоры, вышла на галерею второго этажа и сказала ворчливо, как бы призывая в свидетели Артема:

- Ай, ай... Разве это игра для девушки? Она притворялась, что блюдет приличия и традиции. Но Артем знал, что на самом деле ее тревожит совсем другое: как бы мяч не отскочил к «Волге» и не разбил стекло. Старуха вынесла стул, села, положив толстые руки на перила, и стала сверху охранять сыновнюю машину. При старухе Артем не хотел звать Натэлу и ждал, когда она сама обернется. Но она все не оборачивалась. Потом из-за сараев вышла большая черная собака. Собака была ничья, но ее любила и кормила вся улица. Поэтому собака выросла ленивой и глупой. Она ничего не умела, только вилять хвостом - впрочем, для сытой жизни ей этого вполне хватало. Увидев собаку, Натэла двумя легкими широкими скачками приблизилась к ней, присела, обняла за шею и стала гладить по спине.

- Мурия, - приговаривала она, - Мурия..... Собаке было неудобно так стоять, она пригибалась и маневрировала задом - искала положение поустойчивей. Но все равно виляла хвостом.

- Моди як! - крикнул мальчишка и кинул Натэле мяч. Она оставила собаку, носком легко поддела мяч, поиграла им в воздухе, перебрасывая с ноги на ногу, и с лета ударила - не сильно, но красиво и четко. Наконец она увидела Артема и сразу же побежала к нему легкими широкими скачками, как до этого к глупой черной собаке. Подбежала и улыбнулась. Но Артем знал, что улыбка эта не только ему, но и жизни вообще: Натэла была человек легкий, и щедрая, беспричинная улыбка постоянно гуляла на ее лице. Они поздоровались, и Артем сказал:

- Я хочу спросить у тебя одну вещь. Он спросил серьезно, и Натэла тоже сделала серьезное лицо.

- Какую вещь? Он сказал твердо, глядя на нее в упор:

- Ты хотела бы прожить всю жизнь и умереть в Поти? Фраза придумывалась долго, и все же Артем не ожидал, что она окажется столь неотразимой. Глазастое лицо Натэлы растерянно вытянулось. Она еще не думала, где собирается прожить всю жизнь. А умирать вообще не хотела - ни в Поти, ни в каком-либо другом месте. Но ответить на такой вопрос «да» было просто невозможно. Поэтому она задорно вскинула голову:

- Конечно, нет! Спокойно, как о деле давно решенном, Артем сказал:

- Я уезжаю отсюда. На Север. Хочешь, поехали вместе.

- Поехали! - сразу же откликнулась она. Так она отвечала, когда ее звали на рыбалку, или в турпоход, или на пляж. Легкий человек была Натэла...

- Поступать? - спросила она.

- Нет, - коротко качнул головой Артем. - Может, и поступим, но не в этом дело. Просто уедем. Натэла смотрела на него озадаченно.

- Ай, ай... Любезничать с парнем посреди двора - занятие для девушки? - проворчала с галереи мать штурмана Жоры. Она не слышала, о чем они говорят. Но они стояли возле машины, и старуха боялась, что, заговорившись, они начнут от смущения царапать краску на крыльях «Волги». На старуху можно было бы и не обратить внимания. Но тут мальчишка, прыгавший между сараями, закричал: