— Не так смотришь, сестра. Участок выбракованный, знаю, — тем верней совхоз тебе его уступит. Речка — дети купаться будут, озеро — рыбу ловить. Дорога, город рядом — электричество легко тянуть. Поставишь насосы, водопровод проведешь, бугры сроешь — овраги засыплешь. Руки все сделают. Будет желание — все будет, большой сад будет...

После у Антонины Павловны не раз спрашивали: как удалось отхватить ей такой чудесный участок? «Повезло», — смеется она. Ее иногда в шутку так и зовут за глаза — «помещица». Да тут и впрямь целое поместье, и чего только нет! Черешня, вишня, персик, айва, яблоки, на грядках клубника, огурцы, на полях помидоры, капуста... (И за многоточием много всего: арбузы, сладкая редька, морковь, баклажаны.) И все с размахом: в пудах и тоннах — одного варенья варят центнерами, капусту квасят десятками бочек. В столовой арбузы не переводятся: летом — свежие, зимой — соленые. Сколько сил все это требует — и душевных и просто физических — говорить не приходится. Но потрачены они не зря — и не только в смысле роста урожайности. Тут урожай другой пробы: этим детям никто не твердит о трудовом воспитании, они просто воспитываются трудом.

Но вы ошибетесь, если подумаете, что дети днюют и ночуют на работе. Нет, ездят на дачу, на свой участок, по очереди и только те, кто успешно учится и быстро справляется с домашними заданиями. Поездка сюда — поощрение, а значит, еще один стимул хорошей учебы. Вот бы такой да некоторым домашним детям...

На эту дачу мы ехали на автобусе, подаренном шефами. Ехали мимо кварталов, отстроенных после катастрофы шестьдесят шестого года, — каждый дом на свой манер, ведь строили их разные республики. И вспомнилась директору история пятилетней давности, когда Комсомольский детский дом готовился отметить свое сорокалетие. Ожидали большого приезда «старичков» прошлых выпусков со всего Союза. Обратилась Хлебушкина за помощью к тогдашнему секретарю райкома партии. И что же? Он попытался вовсе запретить проведение встречи, увидя во всем этом лишь нежелательное скопление народа: неизвестно, где прибывающих разместить, как их кормить (город переполнен разгар летнего сезона).

«Что же сказать детям? — подумала Антонина Павловна, уходя от секретаря. — Что они заблуждались, считая детский дом родным своим домом? Что это обычное детское учреждение, а сами они не братья и сестры, она же им просто воспитательница... Да в это бы никто из них не поверил, зачем же говорить? Надо думать, как обойтись своими силами». «Ничего, мать, — успокоили ташкентские- дети, — встретим, как надо». И обошлись — чего не сделаешь для родных-то! И расселились, и голодным никто не остался: плов, шурпа, пельмени — всего наготовили ради такого праздника. И странной показалась сама мысль, что праздника могло не быть...

Над воротами дачи крупными буквами написано «Радость». Ребята сами дали ей это имя. Что ж, им лучше знать. Конечно, тут сад, бахча, всюду кусты роз. Но не только же из-за этого — «Радость»? «Ваши дети совсем не похожи на сирот, — писали Хлебушкиной побывавшие тут ленинградки, сами выросшие в детдоме, — нет у них той грусти в глазах, по которой сразу узнаешь воспитанников...»

Думал: в чем же секрет Хлебушкиной как воспитателя? Как удается ей — тихим словом, одним лишь присутствием — справляться со своим многочисленным семейством?

Когда-то показателем благополучия семьи считались крепкие стены да чтоб все дети были обуты-одеты, сыты. Теперь все знают, что не это главное. Вот рассказал о плантации, на которой встретишь все, что душе угодно. Так не для души это, поправит меня кто-то, а для желудка. А для души-то что? Четыре пианино, два комплекта духовых инструментов, танцевальный кружок, библиотека, где и самые крикливые сидят тихо и где у порога (как в восточных храмах) снимают обувь. Есть здесь редкие издания и даже книги, подаренные одной американской писательницей. Вот откуда человек приехал, чтобы написать об этом детском доме...

Уж совсем было отчаялся найти ответ на вопрос, чем же создан здешний удивительный микроклимат, как пришла мне на помощь сама Антонина Павловна. Вдруг представил ясно, как она улыбается и говорит: «Не мучь себя, сыночка. Нет никаких секретов — нужно просто быть матерью...»

Просто быть матерью — и весь секрет.

А ведь работать с Хлебушкиной непросто. Сам видел, как она возмущалась, когда воспитательница отпрашивалась с работы на десять минут пораньше, или как ворчала Антонина Павловна на водителя, что торопил ее домой... Если честно, тут не видел я повода для умиления. Вроде бы обычное дело, житейское — и такая реакция. Вот когда осознал парадокс: недостатки есть продолжение достоинств. Нет; при всей внешней солидности этой женщины спокойствие ей чуждо.

Собираясь в Ташкент и выясняя по телефону, когда удобнее застать Антонину Павловну в детском доме, удивился фразе: «Каждый день с девяти утра до восьми вечера». Ну, подумал, так уж и каждый?

Улетая в Москву, уже не удивлялся этому.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.