— Не надо. Всякое может случиться. Ночью, как только Крыся выйдет, сразу заводите машину: через пару минут выйдем и мы.

Крыся обращала на себя внимание. Она была хороша и не затаскана, как все женщины, собиравшиеся здесь. Вихрь шел с ней через зал к перегородке, за которой сидел хозяин. Вихрь был одет в скромный костюм, может быть, даже чересчур скромный, если бы только в петлице левого лацкана не было маленького значка члена нацистской партии. Волосы его были намазаны бриолином. Очки старили его — они были в толстой коричневой роговой оправе, которая закрывала чуть не четверть лица.

Официантка провела его за маленький столик возле сцены.

— Здесь будет слишком шумно, — сказал Вихрь по-польски. — У меня порвутся перепонки.

— Может быть, фрау любит громкий джаз? — улыбнулась официантка.

— Это не фрау, — жестко ответил Вихрь, — это пани.

Он заметил, как у официантки на какое-то мгновение сузились глаза, словно у кошки перед прыжком. Но это было мгновение — только мгновение.

— Вон там, пожалуйста, — сказал Вихрь, указав глазами на столик возле стены: оттуда был хороший обзор всего зала и закутка хозяина.

— Там дует от окна.

— Ничего. Я закаленный человек.

Вихрь заказал белого вина и сыра. Им подали бутылку «Мозельского» и несколько ломтиков свежего крестьянского сыра. Вихрь разлил вино в бокалы, положил свою руку на ледяные пальцы Крыси и сказал:

— Пани волнуется?

— Да... — ответила Крыся шепотом.

— Не надо волноваться, — так же тихо сказал Вихрь, — Давайте выпьем вино за тех, кто нас ждет.

Они выпили, и Вихрь попросил:

— А теперь расскажите мне все, моя маленькая польская козочка, про то, что вам хочется мне рассказать.

— Мне хочется вам рассказать, — начала Крыся повторять текст, заученный ею накануне, — про то, как глупо ошибиться в первый раз и как безнадежно ошибиться вторично. Я все время боюсь ошибиться вторично.

— Пойдемте танцевать, — сказал Вихрь.

Седой и Богданов пили молча, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Иногда только Седой что-то рассказывал ему, и Степан начинал громко смеяться — так разработал его поведение Вихрь. Пьяный человек в ночном кабаре обязан быть громким во всем: в ссоре, смехе, флирте — тогда это в порядке вещей. Если человек скован, — он этим самым может дать повод к драке: молчаливых, тихих людей не очень-то жалуют в кабаках. Пьяный человек не любит, если его окружают зажатые, трезвые люди, он хочет, чтобы вокруг были все так же счастливы, как и он.

К столику Вихря подошел обер-лейтенант «Люфтваффе», поклонился Крысе и сказал:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.