Документ был признан техническими экспертами, военными разведчиками и крупнейшими военачальниками Великобритании громадным вкладом в антифашистскую борьбу. Документ рассказывал, что в Пенемюнде, на берегу Балтийского моря, организован центр Третьего рейха по созданию «V. Z. b. v.» — «Оружия возмездия особого назначения». Из «документа Осло» явствовало, что под руководством двадцатисемилетнего ученого Вернера фон Брауна здесь, в Пенемюнде, проводятся сверхсекретные работы по созданию ракетных снарядов и баллистических ракет.

«Документ Осло» был настолько поразителен с точки зрения проникновения в святая святых рейха, что в английской разведке мнения разделились: одни считали, что это тонкая дезинформация, другие требовали немедленных действии. Сведения, полученные из одного источника, не могут считаться сведениями: это может быть сплетня, проявление гениального сумасшествия, дезинформация, домысел. Начинать сразу же действовать — хорошо в любви и в искусстве. В политике и разведке это может принести только вред. У разведчика, как и у политика, есть только один надежный союзник — время.

Через год после получения «документа Осло» в Лондон пришло донесение от группы польского Сопротивления во главе с инженером Антони Кацьяном: на острове Узедом, в районе Пенемюнде, работает секретная база Вернера фон Брауна, занимающаяся проблемой ракетной техники «особого назначения».

В 1943 году данные из Польши, все более и более точные, добытые польскими патриотами Кацьяном, Игнашеком, Шредером, Анной, Сломиньским, Новаком и сотнями других героев Сопротивления, были подкреплены и уточнены французской группой «Марко Поло», во главе которой стояли выдающиеся французские ученые Хельброннер, Ашкенази и Бержье.

Английская разведка получила сведения, что фашисты начнут обстрел Великобритании секретными снарядами «ФАУ-1» и «ФАУ-2» начиная с декабря 1943 года. Более того: через французские и польские источники стало известно, что в 1944 году гитлеровцы намерены запустить на Англию более пяти тысяч ракет со смертоносным грузом. Аэрофотосъемка и наземная разведка французских, бельгийских, голландских патриотов, а также группы английской контрразведки обнаружили сто тридцать восемь стартовых площадок на северном побережье Франции и Голландии.

Те люди в военной разведке Великобритании, которые относились к «документу Осло» с некоторой долей скептицизма, также получили данные аэрофотосъемки района Пенемюнде: на взлетных бетонных дорожках стояли самолеты с поразительно короткими крыльями, казавшиеся сверху похожими на пчел; в нескольких местах просматривались тени от вертикально установленных ракет громадного размера.

Двух мнений быть не могло: Пенемюнде не было хитрым ходом гестапо или Канариса. Это был сверхсекретный военный центр.

18 августа 1943 года на Пенемюнде был совершен внезапный налет. Остров бомбило шестьсот «летающих крепостей». На объект Вернера фон Брауна было сброшено полтора миллиона килограммов бомб. Была уничтожена половина всех лабораторий, разрушен кислородный завод и электростанция; городок для инженеров превратился в пепел.

19 августа в Пенемюнде прибыл Эрнст Кальтенбруннер с новым штатом эсэсовской охраны Пенемюнде. Гиммлер предоставил осенью 1943 года Вернеру фон Брауну новый полигон «Хайдлагер» для испытания сверхмощных ракет «А-4». «Хайдлагер» размещался на территории польского генерал-губернаторства, к югу от Варшавы.

Группа Кацьяна в Польше и группа Хельброннера, спасшая Лондон от уничтожения, были замучены в гестапо. Перед гибелью поляки успели передать, что на территории Польши начали действовать ракетные полигоны фон Брауна.

Именно это и послужило истинной причиной полета в Краков офицера СС фон Штирлица. Осмотр памятников старины был только поводом для Максима Максимовича Исаева. Правда, для того, чтобы выйти на эту командировку, ему потребовалось девять месяцев. Он и раньше слыл любителем изящных искусств, а для того, чтобы получить это задание, ему пришлось раза два поговорить о французском Ренессансе в присутствии Вальтера Шелленберга, шефа разведки СС, и два раза в приемной у Кальтенбруннера — с его помощником и давнишним приятелем. Разведка — сгусток памяти. Эти его беседы пришли на память тем, кому Гиммлер дал задание посмотреть, что можно вывезти наиболее ценного из Кракова, Праги и Братиславы. И выбор пал на фон Штирлица.

Танго со слезой

О великая опустошенность ночных ресторанов! О великая нежность одинокой грусти, когда тушат фонари замотанные официантки, и джазик тихонько наигрывает твои самые любимые песенки, и женщина за соседним столиком кажется тебе той, самой красивой и единственно тебя понимающей! О, это ожидание рассвета, когда в открытые окна тихонько прокрадывается, словно наемный убийца, серый, зыбкий, несущий в себе нечто изначальное утренний свет. Где твои несчастья, где войны, окопы, трупы, когда ты пьешь смирновскую водку из синих рюмок, а на коленях у тебя хрустит белая салфетка?! А та быстрая и отчаянная дружба, которая завязывается здесь, а те песни, которые ты орешь вместе со всеми, и тебе кажется, что никогда и нигде еще лучше не пели, чем сейчас... А то легкое счастье, когда ты возвращаешься к себе домой и глядишь на утреннее, первое, бело-синее солнце!

Но это все потом, а сейчас надо сидеть, и замирать, и холодеть, и радоваться, и плакать, слушая, как певица пани Анна стоит на сцене в свете двух прожекторов и поет о варшавском Старом Городе, где тихие улочки, синие рассветы, где влюбленные похожи на пластилиновые фигурки в игрушечной декорации средневекового замка и где только крик, отчаянный, одинокий крик переносит вас в сегодняшнюю ночь. Но кто же это кричит, кого же это зовут, на кого же это надеются те, что кричат в ночи? Им не на что надеяться, им совсем не на что надеяться, им разве что можно надеяться на сонное бормотание Вислы и на то, что вокруг сейчас ночь, которая всегда с влюбленными...

В кабаре было человек тридцать: спекулянты, крупные налетчики, несколько офицеров «Люфтваффе» с компанией пьяных молоденьких девиц в школьной форме, нарочито вульгарной — юбчонки выше колен, вырезы на шее — до поддыха, в талии перетянуты широкими кушаками.

Седой и Степан вошли в кабаре первыми. Они сели у самого входа — за первый же свободный столик: здесь было почти совсем темно, а Степан очень волновался, и лицо у него было землистое, а глаза лихорадочно горели, и зрачки были громадными. Седой, тот улыбчиво оглядел зал, сел нога на ногу, небрежно, как завсегдатай, щелкнул пальцами, не глядя на официантку, принял из ее рук карточку и рассеянно прикурил — палец не дрогнул.

Следом за ними вошел Вихрь. Под руку он вел Крысю. Он справедливо решил, что на эту операцию надо идти с женщиной, только тогда будет оправдано их желание сидеть до последнего, когда в кабаре почти никого не останется. Проводить экспроприацию, когда кабаре набито посетителями, глупо; это заранее обречено на провал. Сидеть мужской компанией тоже не слишком-то умно, а играть сильно пьяных — могут вывести: поляк не фашист, то, что можно фашисту, поляку сейчас никак нельзя.

Аппель долго целовал Крысю в машине, перед тем как они с Вихрем двинулись в кабаре.

— Мотор выключите, — сказал Вихрь, — мы будем там долго.

— Может, мне уехать пока что?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 13
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.