Люди и гуси

Задумавшись, он говорит глуше, с незаметной дрожью:

- А каких хороших ребят не стало! Фрихман, Штефендорфер, Зелль, Крессман, Дыба, Махлов, Храмовский, Горн, Грубер... Самому старшему из них было только семнадцать. Эти уж, наверное, не рисовали лошадок!

Группа школьников утомительно чинно проследовала на выставку. Полицейский остановил автомобили и умильно смотрел на проходящих. Вальтер скривил губы и ниже надвинул фуражку.

Месяц спустя, когда геббельсовский «Ангриф» начал травить наших антифашисток, я узнал, что Вальтер пошел к ним инструктором. Это было в те дни, когда Геббельс говорил:

- Не щадите детей, если они большевики.

Вальтер научил антифашисток тонким разведочным операциям в тылу врага. Он открыл им тайны внезапных нападений и неожиданных ударов. Он учил их независимости. Как - то партия утроила митинг на бирже труда. Здесь митинги - страшное преступление. И все - таки собралось до тысячи безработных. Полиция стала пробиваться в самую гущу. Антифашистки крепко схватили друг друга за руки: два ряда - не прорвешь. Оратор растаял в толпе. Уже через полчаса где - то в маленьком переулке, у Лертского вокзала, его настиг фашист и ударил кастетом. Вальтер шел в стороне: он всегда провожал домой коммунистических ораторов. На этот раз он был совершенно безоружен. Тогда он быстро снял рубашку и напялил ее на голову фашисту. Пока тот барахтался, Вальтер дал ему крепкого пинка в бок и отобрал кастет.

- Хороший кастет, - показывал он мне потом. - Пригодится.

На следующий день я провожал его на Ангальтском вокзале. Цека посылал Вальтера в Лейпциг, где у ребят что - то не ладилось. Оттуда в Цека все время летели жалобы, что молодежь перестала интересоваться комсомолом. Над одной из таких жалоб долго измывался Вальтер. «Что это за комсомольцы, - смеялся он. - Это гуси, а не комсомольцы».

- Мы их подкрутим, - говорил он, влезая в уже отходящий поезд. - Ты меня все - таки подожди. Приеду - расскажу обо всем.

Я дал ему слово ждать и... не выполнил его. Не по своей вине. Милый, славный Вальтер, он уже не вернулся из Лейпцига... Железный ворон - поезд - унес меня от знакомых пустых переулков, где происходили наши ночные встречи. Давно потухли огни заката, которые были свидетелями нашего расставания. И проклятая змея границы снова отделила меня от Вальтера, от тысячи таких, как Вальтер. Но вот и сейчас бегут передо мной чудесные странички, бодрый голос кричит свое простое «Рот фронт!», и то, что незабываемо, я не могу не передать вам...

Лейпциг. Окраина. Тишь. Тянутся в небо лохмотья дымов. Лепятся друг к другу монотонные рабочие домишки. У друзей всегда найдется место для друга. Но Вальтер раскланялся со всеми и пошел к старику - фашисту. Почему? Он дал себе слово обрабатывать их везде, где случится, - зачем терять случай? У старого рабочего зеленело в глазах от ночных диспутов, но когда через пять дней старик голосовал за коммуниста - уполномоченного, Вальтер потирал руки:

- Я ведь вам говорил, что это нетрудно. А сам валился наземь от бессонницы и усталости.

Полдень. Уже опупели гудки, и улица перехвачена потоком бегущих рабочих. Ворота огромного фабричного двора. Вот он, Вальтер, с ребятами. Ребята выстраиваются колонной, по команде кричат:

«Чтоб все узнать,

Чтоб все понять,

Чтоб быть и сильным и веселым,

Иди в колонны комсомола!»

А через минуту исчезают как ветер. Они уже у других ворот. Протяжный гудок, ребята занимают все выходы и начинают петь:

«Ребята стучат у ворот, Ребята идут на слет. Отвечай фашистам проклятым: «Свободу - ребятам!»

Они так напрактиковались, что хоть открывай певческую капеллу. Вальтер по ночам часами грыз карандаш и стряпал частушки. По-видимому, лейпцигские предприниматели не любят вокальных интермеццо, потому что полиция и охранные отряды подстерегали комсомольцев на всех улицах. Но Вальтер видал и не такие виды.