Лифт на эшафот

Такси остановилось. Женевьева расплатилась, оставив шоферу щедрые чаевые. Не из доброты. Из трусости. У дверей ее охватило сомнение. Она обернулась и робко попросила:

— Если вы не торопитесь, подождите меня все же пять минут... Может быть...

— Может оказаться, что вашего муженька нет дома? Понял. Подожду.

Он засмеялся, и она его возненавидела. Конечно, посторонним людям трудно ее понять, но этот уж чересчур груб. Она не могла найти ключ, нервничала, наконец позвонила, и горничная открыла дверь.

— Мосье давно дома?

— Мосье?

— Ну да, мосье! – крикнула Женевьева, бегом устремляясь в гостиную.

— Ах, нет, мадам! Я его не видела. Женевьева застыла на месте.

— Значит, он звонил?

— Нет, мадам, сегодня не было звонков:

Вся энергия Женевьевы ушла на недавний гнев. Сил оставалось только на то, чтобы плакать. Плакать, умереть от слез. Горничная продолжала:

– То есть, нет... я забыла. Мадам Дормьен звонила, она спрашивала у мадам...

Жестом Женевьева приказала горничной замолчать и медленно направилась в спальню. И сразу же испытала ужас перед одиночеством. Она не сможет остаться одна. Такси...

Она выскочила из дома.

— Подождите!

— Ага! Его нет, а? – усмехнулся шофер. – Ну, не убивайтесь. Ведь братишка-то с улицы де Варен остается. Не стоит из-за этого заревывать такую симпатичную мордашку. Ничего Страшного. Все это поправимо...

Как она плохо думала о нем, об этом таксисте и его усах. Этот чужой человек понимает ее лучше, чем собственный муж.

Сидя на полу кабины, откинув голову, Жюльен пытался собраться с мыслями. Его беспокоила реакция Женевьевы, чьи поступки никогда нельзя было предвидеть. Эта истеричка может поднять на ноги весь город!

Сколько времени ему придется просидеть, как узнику, в этом лифте?

Мозг, словно без его участия, выдал ответ: один день и две ночи. Тридцать шесть часов.