Разрешите напомнить вам о наиболее распространенных примерах вежливости наших соседей по планете:

Окровавленный венский рабочий, которому палачи выбили прикладом все зубы, заявляет в суде о пытках. Судья слушает внимательно. Он умеет носить крахмальные воротнички и, вероятно, знает все тысячи правил хорошего тока.

- Надеюсь, полицейские не промахнулись? - спрашивает он, глядя в окровавленный рот рабочего.

Это называется вежливостью.

Участника баррикадных боев на носилках подносят к виселице. Его вешают через четыре часа после суда таким, каким он был взят из госпиталя, в бинтах и больничной рубахе, и судья восклицает:

- Черт возьми, вот настоящий мужчина! Это называется благородством.

Пролетарий с сорокалетним стажем работы получает в конторе завода изящный конверт цвета сирени. В конверте записка - не записка, а послание, изложенное лучшим слогом: «К величайшему огорчению, дирекция вынуждена отказаться от услуг почтенного мистера X и посему просит уважаемого мистера осчастливить компанию, покинув в трехдневный срок казенную квартиру».

Это называется учтивостью.

Но особенно богата литература о вежливом отношении к женщине. Здесь авторы правил поднимаются на цыпочки и поют тенорами. За их плечами культура и опыт. Они - то знают, как нужно кормить, развлекать, одевать и раздевать женщину. Доктор Геббельс, например, - непревзойденный авторитет вежливости. Он настолько галантен по отношению к женщине, что готов освободить ее от всех жизненных забот и профессий, за исключением кухни, родов и проституции.

Согласитесь, что у нас несколько иное понятие вежливости.

Мы знаем, например, что в шахтах метро более сильные товарищи заменяют слабых и сами лезут в грязь и холодную воду.

Мы знаем, что в больших переходах бойцы принимают на свои плечи винтовки и сумки уставших товарищей.

Мы помним, как на пылающем французском пароходе «Жорж Филлипар» мужчины отрывали женщин от перил и первые прыгали в лодки. И в то же время точно известно, как, находясь над пропастью, люди «Челюскина» хладнокровно пересаживали со льдины на самолет Ляпидевского женщин и детей.

Это тоже называется вежливостью.

И смеем вас уверить, хотя многие из нас грубы в трамваях, небрежны в костюмах и не постигли техники обращения с вилкой - мы не так уж невежливы.

Дело в том, уважаемый Григорий Данилович, что вежливость гораздо глубже, органичнее для пролетарского государства, где труд действительно уважают, чем для любой буржуазной страны с ее статуcами хорошего тона.

Мы смеемся, когда нас учат, как надо носить фрак и прикалывать орхидею к вечернему туалету. Что поделаешь? Мы хотим быть вежливыми без рыцарства, без умерших правил - так, как диктует нам здравый смысл.

А над вилкой мы не смеемся. Ни-ни! Можно есть шницель и левой рукой».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.