Культура и вилка

Вслед за ним. продолжая спор, вышли мы. Глубокая весенняя грязь покрывала двор. Только узкая тропинка из досок позволяла добраться от крыльца до сухого места.

Мы видели, как молодой человек в сиреневом галстуке бойко добежал до середины двора и остановился в нерешительности. Навстречу ему, балансируя на скользкой доске, двигалась девушка. Наконец, они встретились. Один из двух должен был неизбежно сойти в грязь.

Мы услышали, как обладатель желтых ботинок неуверенно произнес:

- Извиняюсь... Простите, пожалуйста.

- Ну вот, - заметил Григорий Данилович, с довольной улыбкой, - вот вам наглядный урок вежливости.

Но молодой человек и не думал уступать дорогу.

- Простите! - сказал он, глядя на концы ботинок. - У меня желтые.

С этими словами он повернулся боком и ловко оттеснил девушку в грязь.

- Это что же, урок?

Наш собеседник промолчал. Мы расстались, не окончив беседы, и, кажется, Григорий Данилович остался при своем мнении, что молодежь все-таки смеется над вилкой.

Сознаваясь в своей пассивности во время разговора, мы хотим ответить теперь собеседнику открытым письмом через «Смену».

«Уважаемый Григорий Данилович!

Честное слово, мы не смеемся над вилкой. Этот почтенный инструмент кажется нам не менее полезным, чем нож, тарелка или ложка. Мы не смазываем также необходимости освоения техники носового платка и салфетки. Но все-таки, если вилку показывают нам как барометр культуры, разрешите нам улыбнуться.

Вы упрекали молодежь в невежливости. Чтобы не расплываться, будем говорить только о вежливости. Согласны: мы страшно невежливы; мы грубы в трамваях, фамильярны в общежитии, неловки в столовой и театре; мы чувствуем облегчение, когда разрешается сидеть в помещении, не снимая шубы и шапки; мы не умеем еще извиняться, завязывать галстуки, правильно есть отбивные, уступать место и даже культурно сморкаться.

И все - таки мы улыбаемся. Давайте попробуем определить понятие «вежливость». За последние пятнадцать лет мы порядком почистили список положительных моральных качеств молодого человека. Мы выбросили такие понятия, как рыцарство, религиозность, сентиментальность, угодничество, смиренность, послушание, миролюбие. Мы недолюбливаем безобидные понятия: застенчивость, робость и кротость... Даже такие слова, как мечтательность, благонамеренность, лихость, приобрели слегка иронический оттенок. А ведь недавно это были понятия высокой моральной пробы.

Попробуйте взять карандаш и выписать из газет, журналов и книг положительные качества молодых людей нашей эпохи. Не пройдет и получаса, как у вас на бумаге будет отмечены наиболее популярные, любимые слова: дисциплина, отвага, мужество, смелость, сила, упорство, настойчивость, скромность, уверенность, бодрость и... вежливость.

Да, вежливость тоже будет в этом списке. Вы снова укоряете нас в незнании элементарных правил вежливости. Вы раскрываете учебник хорошего тона издания Сытина и восклицаете.

- Прекрасно, вы вежливы. Представьте тогда, что вперед вас идет дама с мужчиной. Вообразите, что дама роняет платок. Как поступаете вы, вежливый человек, в таком случае? Поднимаете платок и возвращаете хозяйке? Грубиян! Что вы наделали, ведь в книге сказано ясно: «Приблизившись на расстояние шага, с поклоном передайте платок кавалеру, сопровождающему рассеянную особу».

Сознаемся... Нас мало волнуют проблема платка и рассеянная особа. Больше того, мы хохочем, если нам в руна попадает книга «Тысяча правил хорошего тона», построенная по лучшим западным образцам.

Добрые девять десятых этих мудрых правил ведут либо к укреплению института частной собственности либо объединены под рубрикой «рыцарское отношение к женщине».