Миша молчал, ища слов, но Мамонтов, вглядевшись в его лицо, землистое, с тенями под глазами, проговорил тихо:
— Ну, иди, иди... Устал ты сегодня... Он дотронулся до его плеча:
— Думаю, встретимся еще...
— Еще судить за веру будете? — усмехнувшись, спросил Миша.
Мамонтов нахмурился:
— Это ты с чужого голоса поешь. Злоба в тебе говорит. Не за веру судим — за изуверство...
...Неделю его «пилили» за разговор с Мамонтовым, предрекая кары и грозы. Он метался по улицам, стараясь избавиться от приевшихся упреков, но зайти было некуда, а долго бродить по улицам он уставал. В памяти его всплывала беседа с Мамонтовым, мысли о том, с какой холодной расчетливостью его «братья и сестры» по вере отказывались на суде от всех поступков, совершенных ими. Они, видно, не очень торопились принять страдание за Христа, как обещали в молитвах и псалмах, они врали, увиливали от ответов... Он все ждал, что небо разверзнется над их головами, но небо стерпело... Опять стерпело...
Он не решался говорить о своих мучениях никому. Он молчал. В общине и так было объявлено чрезвычайное положение. Кое-кто из «святой пятерки» — не по своей воле — переехал в иные места... На время они затаились, попритихли, нигде не собирались, и у Миши вдруг оказалась прорва времени. Уроки в школе как-то быстро кончались, возвращаться сразу же в душную материнскую хату не было охоты, он тоскливо шлялся по переулкам, и непрошеные мысли лезли в голову.
«Как он сказал, этот Мамонтов? Человек без будущего?
Дудки... Это он-то без будущего? Вот у безбожника будущее, конечно, страшно, а у него нет, нет, нет! Но то, что он говорил про английский... Действительно, что бы он стал с ним делать, если бы... Ах, если бы да кабы...»
Однажды во время таких раздумий на улице его окликнули:
— Миша? Я не обознался?
Он обернулся, всматриваясь в незнакомца: четкой, грубоватой лепки лицо с большим ртом и мохнатыми бровями.
— Что такое? — пробормотал он. — Вы меня?
— Ага, — сказал парень, не смущаясь. — Тут мне сказал один человек, что ты вроде английский подходяще знаешь, так я думал, может, не откажешь текстик перевести... Подзабыл кое-что в армии.
«Служил, — с неприязнью подумал Миша. — Оружие в руки брал, присягу давал... Не понимает, что одному богу присягнуть можно...»
— Ну, так как? — нетерпеливо спросил парень.
Человек просит о помощи. Не отказывать же!
— Где текст? — отрывисто произнес он.
— Да тут вот, недалеко, пойдем.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.