Крепче брони

Приготовив пять укрытий на случай, если придется маневрировать, члены экипажа Ермолаева заняли свои места.

В четвертом часу ночи донесся далекий шум моторов. Шли фашистские танки. Их скрывал плотный ночной мрак. Жители села, нарушая строгий приказ укрыться в погребах и подвалах, тревожно всматривались в темноту, ожидая начала боя.

Вдалеке за бугром вспыхнул луч света. Вражеские танки двигались медленно, опасаясь удара... «Тридцатьчетверка» Ермолаева, стоявшая в глубоком укрытии, молчала: танкисты подпускали врага все ближе и ближе. Можно было удивляться выдержке молодого командира. Когда до врага оставалось не более четырехсот метров, неожиданно прозвучал выстрел. И тотчас над головной машиной с белым крестом высоко в небо взметнулся огненный столб. Три уцелевших танка развернулись, стремясь уйти. Еще один выстрел - и запылала вторая фашистская машина. Через минуту вспыхнул третий танк...

Никто из экипажа Ермолаева не слышал радостных криков жителей села - единственных свидетелей этого ночного боя. Три выстрела - и три фашистских танка превратились в груду горелого лома. Такой меткости мог позавидовать любой бывалый фронтовик, и кто знал, что творилось в те минуты в душе радиста Сорокина...

Четвертая машина успела уйти. Ее скрыла густая, непроглядная темнота. Начался поединок, исход которого решала воля к победе.

Ермолаев пошел на хитрость. Водитель заглушил мотор и, по шуму определив положение фашистского танка, повел машину на сближение. Часто останавливаясь, «тридцатьчетверка» осторожно подкрадывалась к врагу...

Темноту прорезал яркий луч света, и в то же мгновение Ермолаев выпустил один за другим несколько снарядов. Этого было достаточно...

«Т - 34» сделал разворот и ушел в укрытие. Наступила тишина.

От крайней избы отделилась человеческая фигура и, боязливо осматриваясь по сторонам, двинулась к советскому танку. Это была девушка из села Заньки, отважившаяся принести воинам немного еды... Она тревожно оглядела танкистов, вышедших из машины, и молча протянула командиру белый узелок.

- Что вы, не надо... - смущенно сказал Ермолаев.

- Ешьте... А за посудой я после приду... Как звать - то вас?

Резкий вой мины прервал разговор, над головами просвистели осколки. Низко пригнувшись, девушка побежала к селу.

Все поле покрылось оранжевыми вспышками разрывов. Началась артподготовка. Противник, видимо, готовился к решительному наступлению.

Рассвело. Над черной землей пополз реденький туман, обнажая перепаханное снарядами и минами поле... А когда туман рассеялся, началась атака. На долю ермолаевского экипажа достались три «тигра» - три мощных, хорошо вооруженных фашистских танка. Приземистые, громоздкие машины, переваливаясь на ухабах, медленно ползли к окраине села.

Только безумная отвага могла заставить экипаж одной «тридцатьчетверки», хоть и более быстроходной, чем «тигры», но почти беззащитной перед ними, вступить в неравный бой... Подпустив врага на выстрел, Ермолаев выпустил в борт головного танка несколько подкалиберных снарядов. «Тигр» остановился: он уже перестал быть могучим и грозным. Тимофеев броском увел машину в сторону.

Изменив направление, «тигры» двигались рядом. Ермолаевский танк сделал несколько выстрелов и зажег вторую машину. В кассетах советской машины остались только осколочные снаряды, и меткие удары не причиняли последнему «тигру» вреда.

Можно было уйти, использовав быстроходность «Т - 34», уклониться от боя. Но экипаж Ермолаева не уступил дорогу фашистам и продолжал посылать снаряд за снарядом...

«Тигр» развернулся. Трижды сверкнул острый малиновый огонек, вырываясь из ствола пушки. Снаряды ложились рядом с «тридцатьчетверкой» - судьба пока еще оберегала ее от прямого попадания... И вдруг страшный удар потряс машину Ермолаева.

Оставив позади горящий советский танк, «тигр» двинулся к селу.

И снова у экипажа Ермолаева была возможность спастись: стоило только открыть крышку люка... Но в эту минуту жители села, наблюдавшие за неравным боем, увидели такое, о чем и сейчас еще вспоминают с волнением... Высокий столб дыма качнулся, и «тридцатьчетверка» бросилась за врагом.