Край, что я зову своей судьбой

По соседству с соборами стоят два древнейших гражданских здания – дом № 7 по улице Печатникова и дом № 14 по Чайкину переулку. Это памятники архитектуры конца XVII – начала XVIII века – каменные дома с тяжелыми стенами, сводчатыми потолками и маленькими старинными окнами. Наиболее интересен первый из них – с высоким неприступным фасадом, построенный по типу древнерусских палат. По преданию, в нем бывал Петр Первый. Это здание известно в городе как «Дом ратуши».

В течение последних лет в древнейшей части Осташкова идут реставрационные работы. По проекту архитектора Всесоюзного производственного научно-реставрационного комбината В. И. Якубени специалисты Осташковского реставрационного участка под руководством старшего прораба А. А. Ковалева закончили реставрацию Троицкого собора. Сейчас сюда переехал городской краеведческий музей. С завершением реставрационных работ вырисовывается центр своеобразного историко-архитектурного заповедника, который уже сейчас посещают многие тысячи людей.

За пределами осташковской крепости, на прямых, правильных улицах, построенных по «регулярному» плану и строго, с берега до берега, пересекающих городской полуостров, внимательному взгляду при неторопливой прогулке также открывается немало интересного. Среди деревянных домов с мезонинами на этих улицах часто попадаются здания, возведенные 150 – 200 лет назад в стиле ампира, классицизма и барокко.

Это «Дом шкипера» с необычным орнаментом в виде парусных судов и штурманских инструментов на стенах. «Дом художников Митиных» с высокими торжественными колоннами. Глядящиеся в озеро стены Знаменского монастыря. Преображенская колокольня – огромная белая башня над городским сквером.

На старинных улицах и площадях надо замедлить шаг, чтобы постоять перед лучшими, наиболее значительными творениями нашего времени. Интересно зайти в краеведческий музей. Просто поговорить с горожанами. Так понемногу вы почувствуете характер тихого озерного городка, поймете его старую и новую историю.

Новая история – это продолжение того, что знали и умели предки. Вот, например, кожевенное ремесло. Когда-то всю западную часть города занимали кожевни кустарей-ремесленников. Сейчас в этом районе крупный кожевенный завод и жилой городок кожевников. Любопытно пройти по цехам завода. Увидеть, как делаются тонкий изящный опоек, плотный обувной хром, мягкий добротный велюр.

Вот другая характерная профессия этих мест – рыбацкая. В тихой северной части города, в заливе у Житного полуострова стоит рыбозавод: висят невода, пахнет рыбой, ходят рыбаки в ярких оранжевых штормовках. Отсюда каждый день уходят на лов катера.

Ну, и, конечно, озерный город – это город капитанов. На самом живописном, восточном берегу полуострова, на котором расположен Осташков, дремлют у причалов пассажирские теплоходы «Лиза Чайкина», «Алексей Родин», «Капитан Марков»... Каждый в городе знает капитанов Н. Н. Алексеева, В. А. Емельянова, А. Н. Бедюхова. Каждый мальчишка мечтает, как они, встать когда-нибудь за штурвал, выйти на теплоходе в озеро.

Наряду с традиционными в городе появилось немало и новых профессий. В последние годы Осташков приобретает все большее значение как туристский город, центр нового курорта «Селигер».

Сто с лишним лет назад, въезжая в Осташков на лошади по глухой лесной дороге, великий русский драматург А. Н. Островский записал в своем дневнике: «Наконец, после утомительного суточного странствования, я приехал на берег Селигера. Новые невиданные картины открылись передо мной. На берегу вся увешенная сетями деревня, через пролив Рудинского плеса тянется непрерывная сеть мереж, безгранично протянулось синее озеро со своими островами, вдали колокольни и дома почти утонувшего в воде Осташкова...»

Туристы со всех концов света, въезжающие теперь в город по асфальту на многочисленных машинах и автобусах, видят перед собой, конечно, другие картины. Многоэтажную гостиницу. Новый микрорайон. Современную пристань с комфортабельными пассажирскими теплоходами.

Будущее Осташкова – это будущее туристского центра. При новой застройке здесь бережно сохраняется старина: планировка, стиль, атмосфера старых улочек. Потому что душа города живет именно здесь. И каждый, кто бывал в Осташкове, помнит именно это. Уют. Зелень. Дома над водой. Тихий образ города у синего озера.

Каждый год с весны до осени я отправляюсь по Селигеру. Езжу на лодке, ношу в палатке, ловлю рыбу. Но больше и ярче всего мне памятны пешие дороги по берегам Селигера.

Чуть сойдет снег, я беру с собой ружье и надолго ухожу из дома. Иду по песчаной тропе из деревни в деревню вдоль задумчивой, безмолвной воды. Так, километр за километром, я обошел все озеро, делил хлеб и соль с множеством людей. Об одном таком странствии мне и хочется здесь рассказать.

В конце апреля, как обычно, после долгой зимы, стали тесными знакомые стены и улицы. Манил к себе другой, огромный мир – синее озеро, белые деревни по берегам, полевая дорога под высоким безоблачным небом. Казалось, по этой дороге можно уйти на край света...

Целый день я чистил ружье, набивал патроны. На столе лежали шомпола, ветошь, груды пыжей, пороха, дроби. В комнате пахло ружейным маслом и стреляными гильзами. Я не торопясь вставлял в гильзу капсюль, высыпал мерку пороха, проталкивал пыжи, горстью, на глаз, брал и насыпал дроби, по-аптекарски встряхивал содержимое и, накрыв все пыжом, плотно закатывал края. Снаряжение патронов действовало успокоительно. Оно было частью уже другой, лесной жизни, которую предстояло вести с завтрашнего дня.

Закончив с патронами, я достал старые, линялые рюкзак и палатку, разложил на полу брезентовые брюки и куртку, спальный мешок, свитер, несколько пар носков, патронташ, нож:, топор и, стоя на коленях рядом с кучей снаряжения, медленно стал укладываться.

Утром я надел брезентовую робу, натянул сапоги и, взяв рюкзак и ружье, вышел из дома. В первый день предстояло пройти километров тридцать – до деревни Заречье, где был дом, в котором останавливались охотники. Я вышел за город, миновал мокрые луга и вошел в лес. По лесу вела едва различимая дорога – темный коридор со следами тележных колес. Пахло болотом, сыростью, мхом. Я посмотрел по сторонам, на небо с высокими перистыми облаками и, почувствовав знакомую упругую силу, весело двинулся в путь.

Никогда не забывается пройденная пешком дорога. Она то заходила в лес, то снова выводила к озеру, и я, словно человек, выздоравливающий после болезни, все беспричинно улыбался и думал: «Хорошо...» Все было хорошо, везде жили люди. Можно было остаться в любой деревне, пожить, сколько хочется, а не понравится – идти дальше. Мелькали по холмам избы, колодезные журавли, ивы над речками. Я шел и думал о том, что вот она – моя родина. Что много нового, смелого, умного ждет эта лежащая на бескрайних пространствах страна от каждого из своих сыновей.

В Заречье я пришел еще засветло. Посидел у воды, слушая, как колотят вальками белье, постоял с рыбаками, причалившими на лодках к берегу, пошел на соседнюю турбазу.