«Контрреволюционеры»

Прокурор: Вы знаете, что военная прокуратура прекратила это дело?

Белоусов: Прекрасно знаю.

Прокурор: Значит, дети сидели в тюрьме восемь месяцев напрасно?

Белоусов: А мне-то что!

«Советская Сибирь», 23 февраля1939 г.

Прокурор: Расскажите, как проводился допрос детей?

Свидетель Киреев: Детей допрашивали в отсутствие педагогов и родителей. Это уже было грубое нарушение закона. Детей фактически не допрашивали, а внушали каждому из них мысль согласиться с теми доводами, какие были уже сформулированы, например, следователем Белоусовым и другими подсудимыми. Когда в Ленинск-Кузнецк приезжал я, зам. облпрокурора Зайцев, помощник главного военного прокурора Дорман и когда мы разъяснили арестованным детям настоящий смысл ранее данных ими показаний, дети наотрез отказались от подписанных ранее протоколов допроса. Детей спрашивали, например, знают ли они, что такое фашизм, кто такие фашисты, видели ли их дети. На это следовали такие ответы: «Таких мы видели в тюрьме, где мы сами вместе с ними сидели». Детям задавали третий вопрос: «Состоят ли они в «организации», в чем выражалась «деятельность членов такой организации»? На это дети отвечали: «А вот если Гришка Мишку ударил где-нибудь или толкнул его. или галстук пионерский потуже затянул, — значит, мы состояли в организации».

ИЗ РЕЧИ ВОЕННОГО ПРОКУРОРА СИБИРСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА БРИГВОЕНЮРИСТА т. ЛИХОВИДОВА. ...Об этой провокации было известно Лунькову и Клиппу, но ни тот, ни другой не проявили себя политическими деятелями, бдительными, зоркими работниками. И тот и другой показали себя ротозеями, политическими шляпами. Клипп выполнял роль штамповщика, он санкционировал аресты детей, хотя не имел на это никаких оснований. Своими преступными действиями грубо творя беззаконие и самоуправство, Клипп объективно способствовал врагам народа.

...Подсудимые, используя свое должностное положение, своими провокационными действиями пытались дискредитировать и запятнать героическое знамя нашей славной советской разведки. Они забыли о том, что это не удавалось и не удастся сделать никому и никогда. Наша партия, руководимая великим Сталиным, наши славные органы НКВД и прокуратуры не позволяют никому в какой-либо степени опорочить работу наркомвнудельцев, работников прокуратуры. Всякий, кто пытается это делать, будет разоблачен и беспощадно наказан. Органы НКВД под боевым руководством партии и испытанного большевика-ленинца тов. Л. П. Берия разоблачили и будут впредь разоблачать врагов народа и их пособников и беспощадно их уничтожать. Пусть знают все, что указания великого Сталина — беспощадно вскрывать всякие недочеты, ошибки и извращения в нашей работе, критиковать всех работников, невзирая на лица, эти указания выполнялись и будут выполняться...

...Трибунал приговорил: Лунькова А. Г. — к 7 годам лишения свободы, Савкина А. И. — к 10 годам, Велоусова А. И. — к 5 годам и Клиппа Р. М. — к 5 годам лишения свободы. Приговор вынесен без лишения избирательных прав. Все подсудимые лишены носимых ими званий.

«Советская Сибирь», 24 февраля 1939 г.

7 апреля 1935 года, через четыре месяца после убийства С. М. Кирова и новой волны массовых репрессий, было принято постановление «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». «Несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в применении насилия, нанесении телесных повреждений, увечий, в убийстве или попытках к убийству, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания»...

И начались по стране «детские процессы». Но брали не только детей «врагов народа». Сын полководца Ионы Якира, арестованный в 14 лет и проведший в сталинских казематах более 17 лет. рассказал мне, что даже в тюрьмах и .лагерях, исходя их этого постановления, стали «переквалифицировать» подростков, совершивших хулиганские, воровские и иные проступки. Им начали вменять в вину шпионаж, террор, контрреволюцию. В тюрьме, где был Петр Якир, такая «переквалификация» вызвала бурный протест. Уголовники, не желавшие иметь что-либо общее с «врагами народа», объявили голодовку. забаррикадировали двери камер...

Разумеется, пресса того времени не могла говорить всей правды о том, как велись «детские дела». В своей книге «Детство в тюрьме» Петр Якир рассказал об одном из эпизодов, который произошел в 1938 году в Челябинской тюрьме. Ему было уже 15 лет и он находился в камере для взрослых. Обычно, когда в камеру приносили обед, то дверь открывали, чтобы проветрить помещение. Но как-то надсмотрщики сменились и проветривание прекратилось. В знак протеста заключенные объявили голодовку. Начальство тюрьмы отдало распоряжение найти виновных. Первыми увели на допрос двоих взрослых. Затем повели Петра Якира.

«За столом, — вспоминает он, — сидел начальник тюрьмы, рядом с ним стоял человек в чекистской форме. Когда меня завели, чекист вплотную подошел ко мне и ударил меня по лицу.

— А ну рассказывай, кто инициатор этого контрреволюционного выступления?

Я попытался объяснить, что никаких инициаторов нет, просто в камере невыносимые условия. Меня еще раз ударили и. не добившись ответа, поволокли в смежную комнату под крики начальника:

— Сейчас после «рубашки» язык развяжется.

В соседней комнате на меня напялили брезентовую рубаху, длиной больше моего роста с длинными рукавами; свалили на пол лицом вниз; рукава связали на спине, завернув руки за спину; соединили их с подолом рубашки, прицепили этот узел к веревке, которая проходила через блок, привешенный к потолку, и, пиная ногами по ребрам, начали небольшими рывками подтягивать меня вверх. Сначала я прогнулся, живот еще оставался на полу. Было безумно больно. В тот момент, когда я оторвался от пола, потерял сознание. Очнулся я через некоторое время, после того как меня облили водой. Вокруг стояли все те же, а мою руку держал врач в халате и щупал пульс. После этого меня спросили: «Будешь говорить?» Я опять сказал, что ничего не знаю. Окружающие ругались матом. Процедура с подтягиванием повторилась еще два раза. После этого начальник тюрьмы, обращаясь к чекисту, сказал: «Ладно, пускай его отнесут в карцер, а то еще сдохнет и нам может попасть, так как он по спецнаряду».

Ретивые искатели «врагов народа», случалось, арестовывали подростков и младше двенадцати лет, обвиняя их по 58-й статье. Так произошло и в Ленинск-Кузнецке. «Перегиб» был наказан публично, о чем и поведала «Советская Сибирь». Но не в детях, восемь месяцев просидевших в тюремных камерах, конечно, было дело. Ни судья. ни прокурор и словом не обмолвились по поводу абсурдности и дикости самого постановления «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». Эту группу 10 — 11-летних подростков выпустили, а сколько двенадцатилетних осталось в тюрьмах!.. Нужно было продемонстрировать народу, как справедлива сталинская демократия и как строга она к нарушителям закона...