Опять я на Соловках — на родине. Зрением, слухом, каждой клеткой своей воспринимаю окружающий мир, сверяю его с тем. который помню с детства. « школа, озеро... Приехала домой — в студеном море крохотная точка». И вдруг душа, готовая воспарить, воспеть, замерла и сникла, когда я услышала, казалось, неправдоподобный рассказ учительницы соловецкой средней школы о событиях не далее чем нынешней зимы.

Нина Дмитриевна Пахомова, бледная, истощенная, буквально «кожа да кости», то и дело куталась в большой пуховый платок. По ее щекам сами собой текли слезы.

Родом Нина Дмитриевна из Ярославля. По специальности биолог-вирусолог. Окончила два вуза — сельскохозяйственный институт и Киевский университет. Член партии. В Архангельск приехала потому, что знала: Северу нужны люди. Почти три года работала на кафедре нормальной анатомии в Архангельском мединституте. Жила на частных квартирах. Сегодня единственная для нее родная душа на всем белом свете — отец, бывший фронтовик. Ему 72 года, живет в Ярославле, ждет, когда дочь устроится и заберет его к себе. Из-за отца Нина Дмитриевна и Архангельск покинула. Поняла, что получить жилье в городе в ближайшие годы нет никаких надежд.

Оставила работу в институте, поехала учительствовать на Соловки. Договоренность с облоно и директором соловецкой школы Н. И. Горбенко была, казалось, надежная. Директор обещала квартиру в учительском доме, хороший заработок. И остров Нине Дмитриевне сразу понравился: «Люди тут хорошие, добрые, и природа такая красивая». Чего же еще надо тихому, скромному человеку? Хотела уже и отца сюда привезти, да тот поостерегся срываться с места, решил подождать, пока дочь не только обещания, но и обещанное получит.

Через два дня после приезда, 22 октября, Пахомова приступила к работе. Опыта преподавания в школе у нее, конечно, не было. Было только огромное желание работать с детьми. А ведь еще А. С. Макаренко говорил, что даже самый молодой и неопытный учитель в едином, спаянном коллективе, возглавляемом хорошим руководителем, может сделать больше, чем какой угодно опытный и талантливый педагог.

Виделась Пахомовой, как человеку с высшим сельскохозяйственным образованием, и перспектива. На Соловках есть «Сад акклиматизации растений», сохранившийся еще от монахов. Можно возобновить в нем работу вместе с учениками. Узнала здесь про учительницу Марию Ивановну Андрееву, под руководством которой школьники каждый год работали в саду, что находится в Макарьевской пустыни. Сохраняли сад, уникальный для Севера, где цветут не только маргаритки, но и гималайские морщинистые розы, тянутся к солнцу пихты и лиственницы, плодоносят яблони. На опытных участках соловецких юннатов сборы зерна пшеницы соперничали с урожаями на Украине. Теперь об этой работе напоминают только разрушенные парники за школой.

Место учителя биологии было занято, и директор попросила Пахомову вести уроки географии: через год, мол, место освободится. Жить, тоже временно, поселили в монастыре, в той его части, что зовется «гостиницей». Она была закрыта на ремонт, а потому еще и уговаривать пришлось, чтоб поселили, всего на десять дней — пока отремонтируют учительнице обещанную квартиру. И прожила там Нина Дмитриевна целый месяц. А когда увидела свое будущее жилье вовсе не в обещанном учительском доме, ужаснулась: нет дверей, проводка висит, трубы отопления текут, печку надо заново перекладывать, а вместо туалета и вовсе одна труба в полу, прикрытая ящиком...

Напоминать о себе директору — только на ругань нарываться. Горбенко одно твердит: «Дали вам квартиру, ремонтируйте и въезжайте». Но разве одолеть женщине такой ремонт, да еще в зиму?! А тут ко всем бедам еще одна: упала, трещина в ребре. За водой на озеро сходить — и то мука.

Пахомова — человек совестливый, деликатный, неудобно ей просить за себя, а все-таки собралась с духом, пошла к Горбенко.

— Нина Иосифовна, разрешите, пока квартира не готова, переселиться в свободную комнату в учительском доме. Там тепло, водопровод и все-таки люди рядом...

Как тут директор разбушевалась! Всем досталось. И тем учителям, что, пожалев человека, сообщили Пахомовой о свободной комнате, и тем, что осмелились хлопотать за «новенькую», и самой просительнице: «Обнаглела! Не нравится — уезжай, откуда явилась...»

В свободной комнате директор приказала срочно оборудовать фотолабораторию якобы для школьных нужд. Вот именно «якобы», так как школьному фотокружку, которым руководит учитель физики И. В. Сухих, вполне хватало помещения физического кабинета. Тем не менее, спешно купили новое оборудование и свободную 10-метровую комнату тут же разделили пополам черной сплошной ширмой. Вторую же половину комнаты директор отдала «жалобщице». Но с тех пор стала директор требовать от Пахомовой расписку, что та будет работать в школе только до конца учебного года. Зачастила к новой преподавательнице на уроки с проверками, предварительно «создав настроение» оскорблениями и угрозами, грубыми окриками в присутствии других учителей.

В эти-то самые горькие для Нины Дмитриевны дни я с ней и познакомилась. Произошло это случайно. Вместе оказались в соловецкой островной библиотеке. Под пушистым платком, которым она до самых бровей укрывала свое милое лицо, я заметила живые, ясные глаза и очень хорошую, добрую улыбку. Есть же люди, подумала я, у которых душа будто и впрямь светится. В глазах ли, в улыбке этот свет — не знаю. А только увидишь такого человека, и тянет к нему, поговорить хочется. Так и разговорились.

Раньше, когда я сама училась в соловецкой школе, у нас было много хороших учителей. Но, как говорится, «иных уж нет, а те далече...». Одни умерли, другие уехали с острова. По этой ли причине, или оттого, что сама школа и все вокруг нее так изменилось, какой-то чужой она мне показалась. Унылой. Краска на стенах грязно-неопределенного цвета, пол облупившийся, грязный, мрачно-коричневая раздевалка. Помню, напротив школы и за ней чудесный был лес. Осенью прямо на переменках мы собирали там ягоды. Глянешь, бывало, из школьного окна — красота... А что теперь? Развороченная земля, на которой стоят два дома, серо-безликие, типовые. И еще такие же строятся...

Но еще остались в школе учителя из числа «старой гвардии» — преподаватели начальных классов Мария Андреевна Лобанова, Мария Ивановна Чистякова. Спросите теперешних школьников об их любимых педагогах — обязательно назовут эти фамилии. И Любовь Ивановну Смирнову назовут, учительницу математики, депутата сельского Совета. И Зинаиду Александровну Репину, Игоря Валентиновича и Лидию Александровну Сухих...

Правда, молодая, бойкая, нынешняя директриса, которая несколько лет назад приехала из Казахстана, не верит, что соловчане «могут говорить хорошие слова о ком-то», да и вообще «устарели» для нее учителя-ветераны: «Убирать их надо, методику не знают».

А я-то удивлялась: почему школа не отмечала 70-летие Раисы Денисовны Сысоевой, учительницы музыки, о которой в свое время писал хвалебные слова сам Гнесин. Ведь на ней, несмотря на возраст, держится и библиотека, и вся художественная самодеятельность. Уж не «юбилейные» ли денежки ушли на награждение собственного мужа Горбенко, заместителя по воспитательной части? Якобы «за постановку пьесы». Насколько я знаю, Раису Денисовну даже за постановку оперы «Евгений Онегин» не баловали денежной премией. Все вроде привыкли: «Сысоева — энтузиаст, работает из любви к высокому искусству. Зачем ей деньги?» Даже благодарного слова не нашлось!

Ни расспрашивать об этом, ни сочувствовать Раисе Денисовне нельзя, плачет: «Ради бога, не надо об этом. Это так унизительно...»

И удивлялась я, почему не поздравили Марию Андреевну Лобанову с сорокалетием работы в школе. И почему Мария Ивановна Чистякова, когда я ее спросила о директоре, только махнула рукой в ответ: «Тяжело об этом говорить...»

Молодым учителям, приехавшим на Соловки по распределению, не легче: «Приходит директор на уроки, смотрит, но никакой конкретной помощи от нее нет. Фиксируются только недостатки. Это стиль ее работы».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.