Работа в «Самарской газете» - один из важных этапов в творческой биографии А. М. Горького. В 1895 году Алексей Максимович поместил в этой газете, кроме 130 фельетонов, подписанных Иегудиилом Хламидой, 2 стихотворения и 26 рассказов.

Шесть рассказов из этой серии («Однажды осенью», «Старуха Изергиль», «На плотах», «Дело с застежками», «Мой спутник», «Вывод») неоднократно перепечатывались и широко известны читателю. Остальные же рассказы в течение сорока лет пребывали в безвестности на страницах старой провинциальной газеты (перепечатка была лишь в куйбышевской газете «Волжская коммуна»).

Мы помещаем два из этих рассказов: «Дележ» и «Колюша», ярко рисующие положение детей в капиталистическом обществе.

В самом бедном углу кладбища, среди осыпавшихся, размытых дождями и распыленных ветром могильных (холмов, на одном из них, под (Кружевной тенью двух чахлых березок, сидела пожилая женщина в старом ситцевом платье и в черном платке на голове.

Прядь полуседых волос опускалась ей на левую щеку, сухую и морщинистую, тонкие губы были плотно сжаты, и их углы опускались книзу, образуй скорбные складки по обеим сторонам рта, и веки глаз ее тоже были опущены книзу, как всегда это бывает у людей, много плакавших и не опавших много тоскливых ночей.

Она сидела неподвижно все время, пока я наблюдал за ней издали, я не пошевелилась, когда я подошел к ней; она только подняла на меня большие тусклые глаза и снова равнодушно опустила их, не выразив ими ни вопроса, ни смущения, ничего, что бы позволило мне догадаться, как она отнеслась к моему появлению перед ней.

Я поздоровался с ней и спросил, кто здесь лежит у нее.

Она ответила покорно и равнодушно:

- Сын...

- Большой?

- На тринадцатом году...

- Давно умер?

- Пятый год пошел...

Она вздохнула и заправила волосы со щеки под платок.

Было жарко. Солнце беспощадно палило город мертвых; тощая трава на могилах побурела от солнца и пыли, и жалкие деревья, уныло торчавшие кое - где среди крестов, точно и они были мертвы.

- Отчего он умер? - спросил я женщину, кивнув головой на могилу ее сына.

- Лошади раздавили... - кратко сказала она и погладила землю холма своей морщинистой рукой.

- Как же это случилось?

Я чувствовал, что я неделикатен, но равнодушие этой матери и интриговало и раздражало меня. Мне, в силу какого - то таинственного каприза, хотелось видеть слезы на ее глазах. Это ее равнодушие было неестественно, в то же время я видел, что она нисколько не сдерживает себя.

Мой вопрос заставил ее снова поднять глаза на меня. И молча, тщательно оглядев мою фигуру с головы до ног, она тихонько вздохнула и стала рассказывать задумчиво и ровно...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.