В течение многих лет нас уверяли, что грандиозные проекты осуществляются для блага советского человека. Именно для нас строятся заводы-гиганты, возводятся плотины на реках, создаются огромные водохранилища, роются каналы... Это для того, чтобы больше было в стране новоселий, а в домах — больше света, чтобы всем хватало дешёвой и удобной мебели, чаще радовали глаз обновки, а к столу всегда были мясо и рыба, овощи и фрукты...

Словом, сторонники проектов рисовали нам довольно-таки радужную картину. Правда, иногда возникали дискуссии, высказывались сомнения... Однако мажорный настрой, созданный заинтересованным ведомством, побеждал. Проходили годы, и выяснялось, что у того или иного проекта, реализованного в бетоне и металле, минусов значительно больше, чем плюсов. И зачастую, к сожалению, надежды и прогнозы не оправдывались. Да, кто-то бил тревогу... Но все ли голоса мы слышали?

Теперь такие проекты не только не рождают оптимизма, а, напротив, вызывают серьезную тревогу. Все чаще мы задаемся вопросом: не пора ли перестать хозяйствовать безоглядно, жить одним днем? И возникает неодолимое желание понять главную причину наших бед и просчетов. В самом деле, почему идеи, вышедшие из министерских кабинетов и воплощенные потом в конкретные проекты и постановления, дают подчас совсем не тот результат? Почему принимаются не продуманные до конца решения? Как могло получиться, что руководители, которым общество доверило управлять экономикой, допускали одну ошибку за другой?

Если начнем перечислять фамилии, то их окажется очень много. Да и всегда ли все дело в конкретной персоне? Принятие ошибочных хозяйственных решений — явление, которое во многом объяснимо.

Как звучит основной экономический закон социализма? Напомню: обеспечение полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества путем непрерывного роста общественного производства. Это из учебника политической экономии, изданного в прошлом году.

Если такой экономический закон действует, то о чем нам, граждане, беспокоиться? Под влиянием этого закона руководители всех уровней просто не могут не заботиться о наиболее полном удовлетворении наших с вами потребностей. Не будем лукавить, каково положение на самом деле — знает каждый.

Кто-нибудь может подумать: какое мне дело до экономических законов? Пусть голова болит у политэкономов.

Хочу возразить: законы вырабатываются не для учебников. Из них выводят принципы, которые затем облекают в конкретные формы, методы и нормы управления экономикой. Хотим или нет, а по этим законам мы живем и трудимся. Экономические законы и законы управления — теоретический фундамент хозяйственного механизма. И от того, насколько познаны эти объективные законы, действующие помимо нашей с вами воли и сознания, зависит качество нового хозяйственного механизма.

Полагаю, понятна роль основного экономического закона. Однако отражает ли он сегодня те объективные связи, под влиянием которых развивается наша экономика? Отнюдь. На мой взгляд, его формулировка несостоятельна, неверна... А коль ошибочен закон, то ошибочны и вытекающие из него принципы. Существующий закон не появился вдруг, он выношен еще в начале 50-х, его главная идея изложена в работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Сталинские определения экономических законов в ходу и по сей день, они зримо или незримо влияют на нашу жизнь.

Почему же сталинское определение основного закона, которое не отражает действительного положения вещей, так живуче?

Причин тому много. И, наверное, одна из них — удобство формулировки для бюрократии. Слова, облеченные в одежду объективного экономического закона, укрепляют веру в правильность решений руководителей. Дескать, все, что предписывают делать «верхи», — это к нашей общей выгоде. Ты — «винтик», маленький человек. А посему тебе не следует искать в решении руководителя здравый смысл, требовать доказательств преимущества выбранного им варианта действий... Нужно просто выполнять распоряжения, выполнять не рассуждая.

Задумайтесь, какую свободу бюрократу дает наша вера в существование такого закона. Раз закон действует, то обществу не следует контролировать решения, которые принимают в министерствах и ведомствах, в других государственных органах управления.

Что такое экономический закон? Это отражение объективно существующих причинно-следственных связей между экономическими явлениями. Например, Гегель под законом понимал «такую связь двух явлений, когда при наличии одного явления всякий раз происходит и другое». А если в ранг объективного закона возведены требования к экономике? Кто-то может возразить: а что, собственно, в этом плохого? Если в основном экономическом законе отражены правильные требования о наиболее полном удовлетворении наших потребностей, то кому это помешает?

Помешает. Такой «закон» неправильно нас ориентирует, притупляет нашу социальную бдительность. Дескать, сосредотачивайте свое внимание и усилия только на выполнении тех задач, которые вам непосредственно поручены. А в том, что задачи поставлены верно, не сомневайтесь. Но, к сожалению, это не всегда так. Вы убеждены, что каждый руководитель прежде всего думает об интересах общества? А бюрократ? У него своя система ценностей. Он думает не о том, какой из возможных вариантов предпочтительнее, а зачастую о том, как угодить начальству или избавить себя от дополнительных хлопот. Ведь его, бюрократа, благополучие пока что зависит от начальства, а не от нас с вами. Сплошь и рядом главное стремление чиновника — соблюсти ведомственные интересы, которые часто тесно связываются с личной выгодой.

Кто участвует в соревнованиях по спортивному ориентированию, знает, что самое главное — правильный выбор направления движения. Если ошибся, то ноги уведут тебя дальше от того места, где следует быть. Поэтому, если мы хотим жить лучше, нужно активно включаться в управление государством. Коллективно обсуждать все «за» и «против» возможных решений. Наверное, только коллективный разум поможет избежать грубых ошибок. Но главное — не спешить с выводами. Верно говорят финны: «Не надо бежать быстрее, чем соображает голова».

Бюрократизм называют одной из самых опасных социальных болезней, которая подавляется только при наличии достаточного социального иммунитета. То есть когда трудовой коллектив, жители региона, общество в целом имеют возможность эффективно воздействовать на руководителей.

У нас давно говорят и пишут о необходимости борьбы с ведомственностью. Однако она живет и здравствует. Одолеть многоголовое чудище ведомственности можно только всем миром, то есть всенародно. Почему же мы — будь то трудовой коллектив, жители района или города, наконец, общество — неспособны к такой борьбе?

Обществоведы нас долго и методично убаюкивали и разоружали: дескать, не беспокойтесь, система управления работает как надо. Одним из инструментов такого воздействия на общество было определенное направление в политической экономии социализма. Его главная задача заключалась в прославлении положений, выдвинутых Сталиным. Однако и сегодня радикальных перемен в этой науке мы не видим. И не случайно.

На июньском Пленуме (1987 г.) ЦК КПСС были приняты основные направления радикальной реформы управления экономикой. Ее цель — ориентировать производство на конечные, социально значимые результаты, на более полное удовлетворение потребностей людей. Но если нынешнее определение основного экономического закона сохранится, то, на мой взгляд, оно будет мешать достижению цели реформы, и мы не получим того эффекта, на который рассчитываем.

Кто-то спросит: а что автор этих строк предлагает? Попробуем немного порассуждать.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.