«Океан высоких кристально чистых нот плескался сияющим! необычайно могучим, радостным синим цветом. Тон звуков все повышался, и сама мелодия стала неистово-крутящейся, восходящей спиралью, пока не оборвалась на взлете, в ослепительной вспышке огня.

Симфония кончилась...»

И. Ефремов, «Туманность Андромеды»,

«Уважаемый товарищ! ЦК ВЛКСМ, Татарский обком ВЛКСМ, Центральное правление НТОРЭС им. А. С. Попова и Казанский авиационный институт планируют провести в июне – июле 1979 года в Казани Всесоюзную школу молодых ученых «Свет и музыка». Будут работать пять секций: «Эстетика» (теоретические аспекты светомузыки); «Скрябин, Чюрленис» (история отечественной школы светомузыки); «Техника» (конструирование светомузыкальных устройств); «Функциональная светомузыка» (прикладное применение светозвукового синтеза); «Цветной слух» (психофизиологические аспекты светомузыки)».

Из приглашения, разосланного в 500 адресов.

– Слава богу, среди вас нет фанатиков... Вы молодцы! Рационалисты, а не психи, – сказала журналистка. – В этом залог вашего будущего.

Вот тебе на – нет фанатиков?

Как раз в то самое время ребята, оставшись одни на все лето в пустом институте, строили установку « Проме-тей-2». И сделали ее – громоздкую, как троллейбус, – как песню пропели, в одно дыхание...»

Из статьи Булата Галеева л Искусство светящихся звуков».

...Комната напоминала выпотрошенный тэлевизор или разгромленный радиомагазин: в пространстве, хаотически опутанном всевозможными проводами, сплетенными в немыслимый, несусветный гордиев узел, тут и там торчали какие-то предметы, имеющие отношение к электронике и радиотехнике.

– Руст, ну что там у тебя? – ворчливо спросил Галеев. Глаза у него чуть воспаленные, но взгляд не усталый, а, наоборот, острый, пытливый, с умной грустинкой этакой.

Сайфуллин нажал кнопку. Оркестр заиграл. А на портативном экранчике, реагируя на музыку и соединяясь с ней, задвигались, заиграли, завращались, запрыгали цветовые пятна, блики, геометрические фигуры, непринужденно и весело менявшие формы.

Мы постояли, послушали, посмотрели. Рядом рыжий паренек, склонившись к тискам, сосредоточенно что-то пилил.

– Эту установку мы делали для оператора, работающего в условиях сенсорного голода, – сказал Галеев. – Представьте себе: замкнутое пространство, человек в нём продолжительное время находится – контролирует, предположим, . работу той или иной системы.

Монотонность его и раздражает и убаюкивает. Светомузыкальный индикатор, с одной стороны, вредные последствия сенсорной изоляции ликвидирует,

с другой – быстроту реакции оператора повышает. Возникла аварийная ситуация, индикатор даст знать и звуковым сигналом и световым.

Мне показали, как это происходит. Завыл тревожно и резко динамик, замелькали на экране сполохи огня...

– У нас сегодня портфель заказов внушительнее, чем у иного НИИ приличных масштабов, – почему-то мрачновато произнес Галеев. Помолчал. Потом уточнил:

– В последнее время серьезных заказов больше, много больше стало, но все еще давит, к сожалению, светомузыкальный ширпотреб. Многие считают: присоединил к усилителю несколько разноцветных лампочек, вот тебе и светомузыка. Монтируй, где придется и как придется...

Снова помолчал.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.