«Клавесин для зрения» и компьютеры

– Коммерцией мы, естественно, не увлекаемся. Однако о том, чтобы не быть в институте иждивенцами, думаем...

«Я хочу, чтобы были симфонии огней. Это поэма огня... Вся зала будет в переменных светах... Вся музыка и все вообще должно быть погружено в этот свет, в световые волны, купаться в них...»

Так писал Скрябин, создавший в 1910 году первое светомузыкальное произведение – симфоническую поэму «Прометей». В партитуре обозначен инструмент, который должен был исполнять световую строку «Luce»: «Световой орган».

...В апреле 1962 года студенты и преподаватели Казанского авиационного института и консерватории провели впервые в СССР концертное исполнение «Прометея» с партией «Luce».

«Мы с нежностью и умилением вспоминаем пульт нашей установки «Прометей-1» с автотрансформаторами, из которых сыпались искры и несло горелым маслом: огромный, во весь зал, экран... из папиросной бумаги»...

Это опять Галеев.

«Во время исполнения свет в зрительном зале был выключен, белый экран позади эстрады и поверх голов музыкантов был испещрен пятнами и полосами света различных оттенков, которые не имели никакой связи с музыкой... Скрябин, возможно, работал в иллюзии, которая обычна для всех вырождающихся невропатов, а именно, что он расширяет границы искусства. Может ли читатель лучше понять поэму или исследование, если он сидит на гвоздях или стоит на горячей печке? Подобным образом вспыхивающие и беспокойные краски мешают сосредоточенному вниманию при слушании музыки».

Рецензия, слова из которой я процитировал, появилась не в шестьдесят втором и не в Казани. Ее написал американский музыкальный критик после первого в мире исполнения «Прометея» со световым сопровождением. Было это в 1915 году в Нью-Йорке. С тех пор у светомузыки друзей прибавилось. но и оппонентов да и просто хулителей не убавилось, и полемика далеко не всегда бывает деловой. Случается – и до сегодняшнего дня, увы, – просто ругательной...

Города, как и люди, интересны своей неповторимостью. Память и блокнот зафиксировали приметы Казани – то, что видел, о чем слышал.

– А малиновый звон на Спасской башне Кремля тебе там показывали? – спросил один из друзей уже в Москве.

Так и спросил: «Звон показывали?» Тоже работа Галеева и его единомышленников...

Сожалею, не видел.

Не заиграл, не зазвучал «малиновый звон» в дни, что я провел в Казани. Почему, не знаю. Утверждают, что все было в порядке, пока «прометеевцы» сами и за исправностью аппаратуры следили, и лампы в прожекторах меняли, и все остальное, что требовалось, делали. Ну, а сейчас так случается, что те люди в городском хозяйстве, кому «малиновый звон», так сказать, в должностные обязанности вменен, его порой чем-то иным подменяют, тоже имеющим отношение к звону или, если точнее говорить, к пустозвонству. Вот и умолкают тогда колокола и гаснет сказочное сияние на Спасской башне Казанского Кремля...

Нет, малиновый звон я не видел. А вот другое произведение галеевской неутомимой команды – да, смотрел. Называется оно так: «Динамическое освещение здания Казанского цирка с реагированием на состояние среды» Красиво? Я бы сказал, любопытно, впечатляюще, необычно. Меняется ли температура, начинается ли дождь, усиливается ливетер, и, воспринимая эти перемены, улавливая дыхание природы, мерцает в огнях огромная «летающая тарелка» цирка...

Кому нравится, кому нет. Но, как мне показалось, в студенческом конструкторском бюро «Прометей», вот уже больше пятнадцати лет работающем под крышей Казанского авиационного института имени А. Н. Туполева, и не претендуют как на всеобщие восторги, так и на формулирование истин в последней инстанции. Здесь весьма в почете слово «спор». Особенно когда оно соединяется основательно и по-деловому с другим словом – «аргумент».

«Светомузыка – следующее за кинематографом искусство, рождение которого связано с привлечением новых технических средств (прежде всего светотехники и электроники)» – так определяется предмет исследований в брошюре «Художественные и технические эксперименты СКБ «Прометей».

Итак, новое искусство?

«...Не нужно формально-технические эксперименты, имеющие исключительно научно-вспомогательное, лабораторное значение, выдавать за искусство. Ни за новое, ни за какое вообще», – пишет в книге «Изобразительное искусство и музыка» один из убежденных оппонентов Галеева – профессор В. В. Ванслов.

Кто же прав?

Свою кандидатскую диссертацию. Булат Галеев назвал «Философские проблемы светомузыкального синтезирования как формы отражения действительности». Тезис, который он защищает, таков: не «перевод» музыки в изображение, а их синтез создадут то, что еще должно получить право называться искусством. Синтез звука и света в рамках единой музыкальной формы, по законам музыкальной логики. Синтез сознательный и преднамеренный...