Я жила теперь в двух мирах – домашний ад и мир моей детской мечты, вдруг ставший реальностью. Мама же ненавидела моих новых друзей. Она ненавидела все. что отрывало меня от нее. Она почему-то боялась, что наступит день, когда я отправлю ее в дом для престарелых. Однажды она уходила туда по собственному желанию и вернулась через пару месяцев. Это было еще при муже. Но сама я не отказалась бы от нее никогда, у меня уже выработалась привычка к вечному страданию, я не представляла себе, как это рядом не будет ее, как это люди живут без вечного гнета.

Гнет? Да, пожалуй. Но это гнет нашей порядочности. Это совесть. Между прочим, единственный надежный залог счастья.

Я знала, как несчастлив Ковалев со своей женой – грубой, злой женщиной, работавшей продавщицей, угадывала в его стихах мысли о несложившейся жизни. Н еще видела постоянное восхищение в его глазах, и его смущение, и его мальчишескую глупую ревность. Он был для меня воплощением самого дорогого – газеты. Он нес мне то, чего я не знала раньше. Для него я была не просто хорошенькая женщина, а личность. Это ласкало мое самолюбие. Как бы то ни было, мы стали близки.

Сейчас из всей моей сумбурной жизни – только этот свет идет из прошлого. Несмотря на то, что случилось позже, я не могла бы от этого отречься. Это единственное мое сбывшееся счастье, пусть ворованное, пусть дорого оплаченное... И тогда и сейчас я не могу до конца винить себя во всем. Сейчас, правда, я на многое смотрю иначе. Но тогда было только «любишь – не любишь». Раз нет любви, значит, семья не имеет права на существование. Это не семья, это ложь.

Вот так я думала тогда. Но беда все-таки пришла...»

Итак, беда.

А я ловлю себя на мысли, верней, на ощущении, что не очень-то этой фразой и удивлен: пока читал предыдущее, предчувствие этой беды нарастало. Теперь пытаюсь понять: откуда все же возникло это предчувствие? Что в рассказанном выше предвестило и притянуло эту завтрашнюю беду?

Пожалуй, вот что. К моменту, на котором мы остановились, Лера, несмотря на молодость, успела вольно или невольно причинить людям немало зла. В основном, пожалуй, невольно – поступала, как считала правильным, резала правду-матку по живому, по судьбам, по нервам. Слабо замечая чужую боль. Но зло, даже невольное, все, равно зло.

Это зло, постепенно накапливаясь, и должно было почти неминуемо обрушиться на Леру.

Да, но это что же получается? Наказание за грехи? Мистика, суеверие! И могу ли я, человек с высшим образованием, проповедовать такое...

Постараюсь объяснить, почему человек с высшим образованием и стопроцентный атеист вполне может верить в наказание за дурные дела – наказание не загробное, а здешнее, земное.

Наша просвещенная эпоха не случайно внимательно присматривается к легендам, приметам, суевериям и даже волшебным сказкам. Ведь за многими из них стоит вполне реальный человеческий опыт. Легендарную Трою давно нашли, легендарную Атлантиду ищут. Скандинавские саги читают как исторические документы. Допотопным приметам находят строго научное обоснование.

Допустим, наказание за грехи – суеверие. Но почему оно возникло? Почему пережило века? Видимо, лишь потому, что регулярно подтверждалось практическим опытом. Потому, что цепкий ум народа уловил, а память поколений сохранила эту распространенную последовательность: сперва плохой поступок, а следом за ним – беда.

Возьмем для примера историю первого Лериного замужества и первой любви. Лера унижала и выгоняла мужа; Коля унижал и в конце концов прогнал ее. Случайна ли такая последовательность?

Думаю, нет. И причиной тому, вероятно, не только и не столько «грязь, что липла ко мне с малолетства», сколько инстинкт самосохранения. Коля видел, как Лера обращалась с мужем, и не хотел очутиться на его месте. Больше того, отчетливо понимал, что в отношениях с Лерой, какой она тогда была, слабость показывать опасно – вот и демонстрировал силу, как умел.

Но и зло, причиненное дальнему, зло, окружающим неизвестное, так сказать, анонимное, практически безнаказанное, – оно тоже не проходит даром. Оседая в характере, манерах, принципах человека, оно начинает исподволь менять его натуру. Словно срабатываются некие душевные тормоза – на сухой дороге незаметно, но в дождь... Порой человек годами живет, не делая окружающим зла. Но внутренне он к нему готов, и окружающие эту готовность ощущают.

Во многих коллективах есть люди, которых стойко не любят, не умея внятно объяснить неприязнь: не нравится, и все. В фундаменте этого «не нравится» чаще всего и лежит способность человека причинить другому зло, непременно прорывающаяся в мелочах, оговорках, усмешках, интонациях.

Надо ли говорить, что упорная неприязнь окружающих рано или поздно оборачивается крупной неприятностью, бедой?

Говорят, с совестью труднее жить. Глубочайшее заблуждение. Совесть не мешает, а помогает человеку. Она такой же защитный механизм, как боль. Боль, сигналя об опасности, предохраняет от ожогов, порезов, переломов костей. Совесть спасает от переломов судьбы.

Поэтому во всех случаях и ситуациях развивай и расти в себе совесть. Не можешь быть добрым просто так? Будь им потому, что это выгодно!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.