Первую трубу прокатала пильгерная клеть, эвакуированная с Мариупольского металлургического завода имени Ильича. Один из эпизодов эвакуации оборудования послужил темой рассказа челябинскому прозаику.

На эвакуацию всем выписали повышенный аванс, поскольку никто не знал, как пойдет дело: дорога она дорога и есть. Эшелоны с оборудованием цехов и основным народом отбыли в воскресенье, а в понедельник должен был уйти последний состав с разной мелочью, нужной на новом месте. Снимать ее отрядили людей, которые посмелее.

Оставшимся выдавал деньги горбатый кассир заводоуправления Филюкин. В понедельник утром он, одетый, сидел в кассе на своем обычном месте и глядел в зарешеченное окошко.

Утро было ветреное и сырое. В комнате дуло, как на улице, потому что стекол в окне не было - высыпались от бомбежек. Филюкин не знал, сколько времени ему придется сидеть в кассе, он плотно завернул в пальто тощее тело, а руки спрятал в рукава. В окно ему видать было часть заводского двора, проходную и площадь за ней. На площади рядились большие лужи и ходили голодные, взъерошенные голуби. Проходную никто не охранял, и это обстоятельство злило Филюкина больше всего. Получалось, что завода нет, а он, кассир Филюкин, пребывает здесь случайно и последние часы.

В окошечко, устроенное в глухой деревянной стене по правую руку от кассира, застучали нетерпеливо и громко. Филюкин повернул на стук узкое, с глубоко сидящими глазами лицо и погодил открывать, потому что касса не пивной ларек. По стуку он определил, что явился слесарь Марьин из четвертого цеха, непутевый парень и любитель выпить. Филюкин убрал задвижку, выждав определенное время, и строго посмотрел на Марьина. На голове слесаря была шапка - ушанка без левого уха, а сам он весь перемазан грязью и провонял дымом.

Марьин нисколько не удивился, обнаружив кассира на привычном месте: сколько он помнил себя на заводе, Филюкин всегда сидел здесь. Но время было смутное, и Марьин на всякий случай решил похвалить Филюкина.

- Молодец, хрыч! - сказал Марьин. - Дело соблюдаешь.

Хоть Марьин - все знали - был шалопай, кассиру стало приятно, что его похвалили, но вида он, конечно, не подал, а отыскал в ведомости фамилию слесаря, поставил знак, где расписываться, и отсчитал деньги. Выкидывая красные тридцатки перед носом Марьина, Филюкин еще раз пересчитал их и сказал, чтобы Марьин проверил деньги, не отходя от кассы.

Марьин, не считая, сгреб деньги и ушел, но вскоре воротился.

- Слышь - ка, старик! - заорал он через стену, так как Филюкин уже затворил окно. - Парторг сказал, чтобы ты сидел. И никуда!... Понял? Попеременке подбегать будут. Слышишь?

- Слышу, - сказал Филюкин, и Марьин ушел.

После ухода слесаря кассир сосчитал в ведомости людей, не получивших деньги. Их вышло семнадцать, на сумму пять тысяч сто рублей. Филюкин открыл старый, облезлый сейф, проверил деньги и опять стал спокойно глядеть в окно, потому что в сейфе столько оно и было - пять тысяч сто.

Во дворе копошились вокруг машины люди, грузили железо.

Единственная эта машина моталась к тупику, где стоял состав, и обратно почти беспрерывно. Филюкин прикинул, что если так пойдет дело, то к вечеру они управятся. Среди людей у машины он разглядел парторга в телогрейке и с наганом у пояса, но у других оружия не было видно, и это Филюкину тоже не понравилось: мало ли что...

Постреливали где - то поблизости, но кассир не волновался, он знал, что город запланировано сдавать ночью, - слыхал такой разговор. «Перемажется», - решил он насчет стрельбы и стал думать о том, что хорошо бы догнать на какой - нить станции своих, чтобы сообща прибыть к новому месту.

На площадь перед главными воротами завода выбежали два красноармейца с ручным пулеметом. Оглядевшись, они перебрались к проходной и залегли там за бетонным порогом. Проходная, таким образом, оказалась опять охраняемой, и Филюкин удовлетворенно подумал, что порядок он всегда, рано или поздно, а вернется, не бывает такого, чтобы не вернулся. Успокоенный боевым видом красноармейцев, он подумал даже, что все еще образуется, отгонят немцев, и эшелоны вернутся, но суеверно прогнал хорошие мысли, чтобы не испортить дело. Загадывать не полагалось, Филюкин знал это на собственном опыте. В молодости он загадывал, что, может, найдется какая женщина и полюбит его, не глядя на горб. Не нашлась. Потом устроился на завод и думал уж, что дотянет до пенсии на сподручной работе, а оно вон как повернулось...

Филюкин приготовил ведомость, чтобы человек, когда придет, мог расписаться без задержки, но на лестнице затопали сапоги, и слесарь Марьин заорал снизу, чтобы Филюкин выкатывался на волю.

- Шевелись! - кричал Марьин. - Немцы!

- А как же деньги? - удивился Филюкин, но никто ему не ответил, внизу стали стрелять. Тогда кассир рассовал деньги по карманам, взял ведомость, химический карандаш, чтобы было чем расписаться, и побежал к выходу. Ноги еще служили ему исправно.

Слесарь Марьин поджидал кассира в подъезде, выставив дуло винтовки наружу.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.