Парень перехватил их взгляд и как будто бы прочел их мысли. Он тряхнул черными вьющимися кудрями и, хитро прищурившись, спросил:

- А что, если я вас приглашу с собой к капитану полиции?

Это внезапное предложение произвело на братьев ошеломляющее впечатление. Они опешили от неожиданности и не могли найти слов. Только широко открытые глаза с остановившимися зрачками и отвисшие нижние челюсти засвидетельствовали их изумление. Первым нашелся Гумбольдо. Он с кошачьей ловкостью накинулся на парня и схватил его за шиворот, а другой рукой, крепко сжатой в кулак, замахнулся...

Но парень оказался еще ловчее. Он ужом выскользнул из рук Гумбольдо и, отскочив на несколько шагов, вдруг расхохотался, по-мальчишечьи сделал пальцами длинный нос и выкинул ногой па. Но через мгновенье он принял прежний серьезный вид и подошел снова к Гумбольдо с протянутой рукой:

- Не сердись! Я просто хотел вас испытать. Ты мне кажешься хорошим парнем.

Удивленные такой быстрой переменой братья Круцци пожали протянутую руку.

С этого же дня братья Круцци близко сошлись с Фелиппо Гонни (так звали парня с рассеченной губой), часто по вечерам после работы заходили к нему домой, в каморку на чердаке большого, населенного городской беднотой дома, и по нескольку часов подряд сидели у него, слушая бесконечные рассказы.

Рассказы Гони, сперва казались им странными. У себя в Логаччио они часто слышали рассказы стариков о прежних войнах, о завоевании Италии Наполеоном, о походе Гарибальди; безногий инвалид сержант Стефани Ганца, участник мировой войны, рассказывал о захвате под знаменами Габриэля Д'Аннунцио города Фиуме и разгроме австрийцев, сельский учитель любил рассказывать о полете генерала Нобиле на Северный полюс. Но никогда братьям Круцци не приходилось слышать о существовании классов, о классовой борьбе и исторической роли пролетариата. Сельский учитель рассказывал им и о России, о том, что в этой стране лютых морозов дикие народы установили какую-то свою власть, которая позволяет всем грабить и убивать. А от Фелиппо Гонни они узнали, что там такие же рабочие, как они, совместно с крестьянством установили свою власть, чтобы уничтожить рабский труд, нищету, голод и войны.

Фелиппо Гонни умел мастерски рассказывать: даже сухие и скучные на первый взгляд темы он делал увлекательными и зажигал ими своих слушателей, и вскоре, сами того не замечая, братья Круцци прошли хорошую школу политического воспитания и научились разбираться в вещах, которые до этого были для них тайной за семью печатями.

Ко всей рабочей молодежи Падуи...

От разговоров о классовой борьбе Фелиппо перешел к рассказам о комсомоле и однажды вечером, показывая им красненький ярлычок, который он извлек из-за подкладки пиджака, сознался:

- Вот это членский билет комсомола. Я - районный организатор.

О вступлении братьев Круцци в комсомол никаких разговоров не было: как будто бы по молчаливому уговору это подразумевалось само собой. В этот вечер братья ушли от Гонни с определенными заданиями и уже на другой день у себя в дубильной начали исподтишка вести среди нескольких молодых рабочих революционную работу. Теперь уже встречи братьев Круцци с Гонни стали более редкими: из конспиративных соображений они перестали бывать у него на квартире, а сталкиваясь с ним на заводе, на людях старались казаться незнакомыми.

За пару месяцев работы на заводе Альберто Круцци удалось вовлечь в подпольный кружок двух ребят, а Гумбольдо, который не ограничивался одним только кожевенным заводом, быстро завязал связи с молодыми работницами соседней табачной фабрики и из трех наиболее развитых девушек сколотил комсомольское ядро на табачной фабрике.

Фелиппо Гонни похвалил его работу: девушки в подпольной организации были большой редкостью, и вовлечение в комсомол каждой девушки считалось большой победой. В глазах Фелиппо Гонни Гумбольдо был хорошим организатором, и, может быть, поэтому он как-то предложил младшему Круцци вступить в комиссию по организации подпольного съезда комсомола Падуанского округа. Гумбольдо с радостью принял это приглашение и через пару дней в задней комнатке маленькой кофейни возле вокзала встретился с остальными двумя членами комиссии - Горацием Фелла и Иеронимом Караччини.

- Я предлагаю устроить съезд в городе, - высказывался Караччини. - Здесь приезжий менее заметен и полиция не успеет ничего разнюхать.

- Зато после съезда каждого в отдельности как в мышеловку сцапают на вокзале, - возражал ему Фелла. - Нет, если организовать съезд, то только в поле, в лесу, где-нибудь в деревне, чтобы легко можно было бежать, скрыться...

- И чтобы каждая собака сразу заметила чужих, приезжих, - язвительно закончил Иероним. - Чтобы всякий деревенский сопляк по одним только следам определил, сколько делегатов прибыло и куда они направились?

Фелла беспомощно развел руками:

- Ну, что же, по-твоему, надо съезд созывать в воздухе?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.