— Значит, вы знали о том, что я собрался на Вторую?
— Догадывался: конечная цель вашего задания — именно там. Рано или поздно встал бы вопрос о вашей выездной визе. И в этом случае лучше иметь союзников... — Он помолчал и спросил: — Все?
— Еще один вопрос... — сказал я.
— Говорите.
— Не обижайтесь, Первый, — медленно начал я. — Нотации и советы, быть может, необходимы, но их мог бы передать и Седьмой. Скажите честно, зачем вы меня вызвали?
Он долго молчал — видимо, обиделся все-таки, потом сказал с какой-то грустной усмешкой:
— Вы правы. Простите старика: я просто хотел посмотреть на вас, если это слово подходит к ситуации. Мне уже никуда не выбраться отсюда: разве что провал. А знаете, чего мне бы хотелось? — И не дожидаясь ответа, закончил: — Поменяться с вами местами. Да и возрастом тоже... — Он засмеялся. — Не слушайте: все это вздор и старческая болтовня. А теперь идите и не оглядывайтесь. Идите-идите, а я, как всегда, остаюсь...
Я встал и пошел. Сначала по коридору с мертвыми дверями, потом по лестнице — не захотел пользоваться лифтом, — потом по улице — под мелким теплым летним дождем. А в голове звучала последняя фраза Первого: «Идите, а я, как всегда, остаюсь...»
За окнами-стенами верхних этажей Дворца Дружбы плыли и кучились облака, упавшие на город. Новое стоэтажное здание Дворца — все из органического стекла без видимых швов и стальных скреплений было построено еще в первом десятилетии века. Легкое и прозрачное, оно возвышалось над городом, как елочная игрушка великана из космоса, а специальное устройство создавало вокруг него неутихающий вихревой поток, защищавший игрушку от воздушных течений, циклонов и бурь.
В этот хмурый день на заоблачных высотах Дворца, где разместилось руководство объединенных свободных стран, здесь в кабинете начальника разведывательного Центра Дибитца встретились его друзья и соратники из разведок других континентов — Шари и Амер.
Все были не молоды — какая же молодость пятьдесят с лишним? — и все знали друг друга добрый десяток лет. И понимали друг друга даже не с полуслова, а со взгляда, с интонации, с мимолетного движения губ. Все трое были профессионалами, да и дело связывало общее, знакомое до мелочей: от психологии разведчика до умелого обобщения частностей, что в жизни зовут пустяками, а в разведке объективными данными.
— Вы ознакомились с моим докладом Совету? — спросил Дибитц и в ответ на молчаливый кивок собеседников добавил: — Значит, преамбула не потребуется.
— О рудниках на Второй мы уже слышали, — сказал Шари. — Вербовщики СВК появились не так давно и у нас.
— Рудники, с которых не возвращаются, — усмехнулся Амер. — И у нас побывали эти ловцы человечины.
— Официальный отбор?
— Вполне. Вежливое приглашение от имени «Разработок Синау». Алюминий и медь.
— Чепуха, — сказал Дибитц. — Активность медеплавильных и алюминиевых заводов в СВК не увеличилась. Тут что-то другое.
— А почему они не отправляют на Вторую механизмы? — спросил Амер. — Человечина дешевле?
— Не только. Разные месторождения — разные механизмы. Пошлют машины, мы сразу скажем, какая руда.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.