Встреча на 104-м...

104-й километр Всесоюзной ударной комсомольской стройки канала

Днепр – Донбасс – это степь в росной траве. Стою в ней по пояс. Желтые пули шмелей бьются в золотые цветы калгана, в белые звезды ромашек. Шелестят под ногами стебли частухи да осоки. Трасса уходит по пойме реки Орель.

Мачты ЛЭП раскинули руки и вытянули из Днепрогэса, Приднепровской и Змиевской ГЭС ворох проводов. Так что первое русло канала – электрическое. Но если длина канала 240 километров, то длина всех линий электропередач почти в три раза больше. Это естественно, надо задавать работу 27 тысячам моторов. От крохотных – в ладонь, до громадин – в жилую комнату. Они приводят в движение несчетное количество машин и механизмов.

Мне нужен шагающий экскаватор. «Шагай», как его называют на стройке. Почему именно он? Сейчас объясню. Родина «шагаев» – Краматорск. Потом они уже разбрелись по белу свету. А все началось с Новокраматорского машиностроительного завода имени В. И. Ленина.

Я ищу земляка. Моя юность прошла в Краматорске. Правда, к «шагаям» я никакого отношения не имел. Просто на нашей улице жили дети тех, кто занимался шагающими экскаваторами. Инженеры Кузнецов, Шинкаренко, Грыжбовский, Хургин, Доценко; рабочие Трейдуб, Быков, Капустин – чью биографию ни разматывай, она обязательно перехлестнется с «шагаями».

Наша улица жила своими интересами, но заводские события не оставались для нас тайной. Так или иначе, а судьбы и взрослых и детей были связаны с тем, что происходило в цехах. Помню такой случай. Однажды нас пригласили в горком комсомола. Речь шла не просто о воскреснике на территории машиностроительного завода. Требовалось помочь технологам перебрать гору металлического лома. Каждый из нас получил эскиз двух-трех деталей, которые, возможно, находились в груде искореженного металла. Парторг ЦК ВКП(б) Виктор Александрович Кузнецов объяснил, зачем позвал. Разрушенный немцами завод восстанавливался с большими трудностями. Огромный парогидравлический пресс, развивавший усилие в десять тысяч тонн, был негоден. В нем не хватало около 5 тысяч деталей. Их-то мы и искали. Азарт поддерживали слухи: мол, американские фирмы согласны изготовить детали, но требуют миллион рублей золотом.

– Еще чего, – прищуривал глаза Леня Быков, – мы сами. – И волок на площадку пудовую шестерню.

Кузнецов нашел, что искал: стальную отливку нужной формы. Из нее изготовили главную деталь – боковой цилиндр пресса. Прошло около трех месяцев, и пресс ожил. Без него «шагай» не могли бы родиться.

Воспоминания – пароль. Сейчас я подойду вон к тому «шагаю», что стоит на дне канавы, и мы обменяемся паролями. Точно. Железная махина поворачивает шею, и рядом с боковым номером 109 я вижу то, что хочу видеть: «ЭШ-5/45. НКМЗ». Расшифровываю: «Экскаватор шагающий, пятикубовый, с длиной стрелы 45 метров. Новокраматорский машиностроительный завод». Открывается кабина, показывается молодое лицо машиниста, но я оттягиваю знакомство. Рано еще. Надо успеть проложить мосток между тем делом, которым занят сейчас машинист, и некоей историей, происшедшей много лет назад.

Кружка и кубометр

В черте Краматорска течет речка Торец. Не так много в Донбассе речек: Бахмутка, Айдар, Кальмиус. А в общем-то край донецкий безводный. Мне пришлось убедиться в этом летом 1946 года. Уже в начале мая суховеи опустошили поля. Акации на Триумфальной улице покрылись ржавыми пятнами, листья свернулись в трубочки. Торец обмелел. В домах захрипели от жажды краны. Кружка воды на Сенном базаре стоила 15 копеек. Конечно, я тогда не знал, что, по данным ЮНЕСКО, кубометр пресной воды в мире стоит около 20 копеек. Мальчишка лет 16, со страна ной кличкой Вика Боба, организовал синдикат из «семечек» – малолеток-мальчишек, торговавших водой.

Так вот, кружка воды на Сенном базаре стоила 15 копеек. Однажды соседская девчонка Таня Журавлева сказала:

– Послушай, ты можешь быть мне полезным.

Наконец-то я дождался персонального обращения. Гордячка была эта Таня, не передать.

– Найди родник, пожалуйста, – сказала она.

Нашел за меловой горой в овраге. Ручей таился в кустах ежевики. Для верности оплел его колючей проволокой.

Войну еще только начали «убирать» с земли – проволоки валялось сколько угодно. Привел Татьяну. Она увидела и крикнула:

– Да как же ты смел! Бросилась к ручью, голыми руками

растащила проволоку. До сих пор я вижу кровь на ее ладошках. Она о воде, как о живом существе, думала, та Таня.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.