– Ох, уж эти мне моралисты! Неудобно! А чего тут неудобного, вся эта мелочь, вроде вашей фабрики, зачастую так делает.

– Все? И неужели не замечают?

– Замечают, да у каждого за свое дело голова болит, смотрят сквозь пальцы, до поры до времени, конечно.

– Но ведь это не решение вопроса для всех, наоборот, даже для вас самих неразбериху создает.

– Что поделаешь, всех за один присест не накормишь, кому-то и во вторую очередь приходится за стол садиться. Впрочем, смотри сам. Мое дело подсказать – твое дело отказаться.

Володька умолк, насупился, но тотчас снова превратился в радушного хозяина. Начал выспрашивать о делах общих знакомых, но разговор треснул и снова не склеился. Оставалось одно: посмотреть телевизор и спать.

Как ни пытался Сергей вырваться ночевать в гостиницу, Володька и Лена были неумолимы и уложили гостя в большой комнате, рядом с телевизором.

Ночь выдалась тихая и теплая. Сергей открыл дверь на балкон и вышел, ощущая на щеках легкую прохладу ветра. Перед домом уличный фонарь вырезал ломтик света в парном мякише темноты. Две бабочки кружились около фонаря, и шуршали неподалеку кусты совсем неразличимыми листьями. Звезды, точно веснушки, смотрели с лица неба, разомлевшего от покоя. Пахло лесом и едва уловимой свежестью осени.

Сергей сел на раскладной стул и, откинув голову, расслабился, целиком отдаваясь чарующей красоте и силе ночи.

Терпкий ветер доносил издали шуршание колесных шин об асфальт и тенорок напрягающегося на взгорках мотора.

Сергей смотрел на двух бабочек в пучке света и думал о Наташе. Это были мысли остывшего от ссоры человека, потому что самое обманчивое и легкое – считать себя правым. Каждому свойственно щадить свои недостатки, объясняя ссоры вздорным характером другого, но нельзя долго оставаться в заблуждении, если тот, другой – Наташа, милая его Наташка.

Разговор с Володькой разбередил душу. Сергей встал и вернулся в комнату. Блеск Володькиного благополучия, отсвечивающий в каждом углу просторной квартиры, заставил Сергея взглянуть на себя другими глазами.

«Действительно, Наташа права. Что я ей дал? Она тысячу раз права – у меня в голове только чертежи и мечта о диссертации, а живем у мамы, отгородившись ширмой. Ну, насчет мамы она погорячилась, мама к ней относится хорошо, нет, тут я не согласен, а в остальном?»

Сергей прошел по комнате, сел на кровать, приготовленную ему, и сжал голову руками.

Теперь он упрекал себя за все и даже за то, что не просил месяц назад квартиру Лобановых, о которой напомнила ему Наташа. Да, он мог получить ее, если б не Герка, сослуживец По конструкторскому, совершенно не приспособленный к жизни человек, с двумя ребятишками и женой-ревматиком... Сергей нарочно не пошел с заявлением в фабком и до сегодняшнего вечера считал себя правым, но сейчас уверенность таяла в нем...

Он снова встал, пытаясь заглушить горечь сомнения ходьбой вдоль четырех стен, увешанных коврами и репродукциями картин маститых художников, но это совсем не помогало.

«Володька прав – я дремлю, я не умею просить, я делаю вид, что у меня все в порядке, а зачем? И если я сам не шевелюсь, то какое дело до меня другим?..»

Утро выдалось солнечным. Лето веселилось последним теплом, готовясь уступить свое место осени.

Но Сергей не почувствовал трепетного тепла августовского солнца. Только открыл глаза и вспомнил: дело стоит на месте. Володьки уже не было. За утренним чаем Лена не без гордости сказала:

– Володя ждет повышения: главный инженер вот-вот должен уйти на пенсию. Сергей кивал ей, думая о своем. Вскоре он начал прощаться. После солнечного

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.