Нечего делать - зашагал домой. А там уж, видно, проведали про мою победу. Отец и мать стоят у двери и ждут. Как только подошел я к ним со своим трофеем, как они так и отпрянули от меня.

- Ты что, эту нечисть к нам в избу несешь, - так и вскинулся отец. Нет уж, уволь, сынок. Хочешь с ним возжаться - возжайся. Твое дело. Но только нас с матерью не замешивай в эту пакость. Нам, старикам, не дело с ней под одной крышей жить.

И он набожно перекрестился.

Понял, - что уговаривать их нечего - все равно ничего не добьешься. Но куда все - таки мне деваться?

Вспомнил про пустую баньку, что стояла на огороде, и решил там поселиться со своей пойманной ведьмой.

Притащил туда свой тюфяк, все свои коллекции, кое - какие книжонки. Ужа посадил в садок, где осталось еще после моей дневной охоты штук 5 гусениц.

Мой новый приятель был так толст, насосавшись молока Губастой, что долго не мог двигаться. Слегка согнувшись, он, не двигаясь, пролежал от 7 до 9 вечера. Очевидно, еще до посещения своей рогатой кормилицы он еще что - нибудь слопал. Корму на ночь я ему не оставил, но он оказался очень активным и часам к десяти, когда я ложился спать, он уже успел сожрать всех гусениц, случайно оставленных в садке.

На утро уж исчез. Я всю баньку обыскал, в печь заглядывал - нет.

Обшарив все уголки, я, для очистки совести, заглянул под тюфяк. Уж спал под ним безмятежным сном.

Прошло еще три дня. Мой уж быстро ко мне привык, и мы с ним самым серьезным образом подружились. Он не убегал от меня и спокойно лежал у меня за пазухой рубашки, лишь порою высовывая из нее голову со своими смешными желтыми глазками.

Сколько народу перебывало у меня в баньке за эти дни! Всем хотелось посмотреть на пойманную ведьму, и много труда стоило мне убедить мужичков, что ведьмы тут никакой нет, а есть только уж, самый простой, безобидный уж. Бабы не ходили - они упрямо верили, чго это нечистая сила, которую я со своим городским колдовским искусством заколдовал и приручил.

Кормил я своего приятеля, мышами, лягушками, кусочками говядины и поил подогретым тепловатым молоком.

Раз забрался я со своим ужом за пазухой, на голубятню к Пашке. Вдруг уж быстро выскочил из - под рубашки и скрылся.

Стали искать и скоро обрели моего беглеца. Он сидел в голубином гнезде и бессовестно пожирал яйца. Он глотал их целиком. Проглотит одно, вытянется во всю длину тела и потом, минутку полежав, принимается втягивать в себя другое.

Мой уж людей не боялся, но перед собачьим лаем трепетал. Стоит ему услышать его и он свертывался узеньким кольцом и высовывал свое черное, полированное жало.

Я хитро пользовался этим страхом. Когда он уж слишком завозится у меня за пазухой, я начинал лаять по собачьи и он тотчас же затихал.

Быстро пробежали дни отпуска. Пора было уезжать. Что делать с ужом? Его никто не брал Тогда я отнес его далеко в лес и там оставил. Авось оттуда он не доберется до вымени Губастой и не будет тревожить несчастной Мотри.

Когда я уезжал, - меня провожать вышел сам председатель.

- «Спасибо, тов. Митрохин», - и он крепко пожал мою руку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.