В глубине, в нише, статуя Ильича, выделенная из теней голубыми лучами прожекторов. Перед ней стол президиума, пока безлюдный; ниже кафедра, сверкающая стеклом графина и никелем микрофонов; справа и слева от нее места наркомов и членов ЦК. Ложи дипломатов полны. В первом ряду амфитеатра мужественные лица, алые галстуки, блузы цвета хаки: испанская делегация.

Шум умолкает.

Все мы напряжены ожиданием. Наконец, минутная стрелка делает последний скачок, и тотчас в голубые лучи юпитеров, направленных на трибуну, стремительно входит тов. Калинин. Невысокого роста, седой, он становится за громадным столом, опустив голову, чтобы защитить глаза от ослепляющего света.

Следом за ним идут члены Политбюро, среди них - Сталин.

И тут...

Тут начинается ваша встреча.

Мы здороваемся друг с другом.

Мы протягиваем ему и его соратникам для пожатия нашу громадную руку - четырех тысяч, нет - ста семидесяти миллионов людей. Но так как такой акт физически невозможен, мы раздробляем наше пожатие в миллионы аплодисментов и посылаем в этом грохоте, как на плещущих крыльях, нашу дружбу, нашу любовь, нашу преданность ему, и он отвечает нам тем же. Так мы приветствуем друг друга, безмерно счастливые от этого свидания, и не можем остановиться.

... Михаил Иванович произносит краткую речь, и в 5 часов 18 минут вечера 25 ноября 1936 года открывается Чрезвычайный VIII съезд советов СССР.

Он начинается пением «Интернационала», выборами президиума и словами, слишком простыми, чтобы передать всю напряженность, вое значение того, что они обозначают:

- Слово для доклада имеет товарищ Сталин.

Сталин поднимается на трибуну, а мы встаем ему навстречу, мы поднимаем руки и аплодируем ими над головами, косынки срываются с голов и вьются в воздухе, как алое пламя.

Сталин наливает воду в стакан, неторопливо пьет, раскрывает и вновь закрывает папку с материалами, вынимает платок, проводит им по усам, оглядывается на председателя, как бы прося успокоить нас, но председатель беспомощен. Зал бушует. В криках и рукоплесканиях тонут звонки. Наконец, наступает тишина. Но уж такая, что, кажется, упади мандат в первом ряду - в последнем будет слышно.

И начинается речь.

Нельзя передать ее иными словами, чем она была сказана. Нельзя ее сократить. Она врезалась в память вся, от первого до последнего слова.

Сталин говорит, как всегда, медленно, отделяя слово от слова, не повышая голоса, почти не жестикулируя. Иногда он кладет правую руку на край кафедры и немного откидывается назад, как бы вглядываясь в формулу, которую готовится изложить. Иногда он делает короткое движение кистью руки, как бы говоря: «Вот видите, товарищи, в чем дело». Но чаще всего его левая рука опущена, а правая лежит за бортом военной куртки.

Ведомые его простыми, всем понятными словами, мы возвращаемся ко времени, когда начинался нэп. Когда промышленность страны не достигала даже довоенного уровня. Когда сельское хозяйство представляло необъятный океан мелких, единоличных хозяйств с отсталой, средневековой техникой и колхозы с совхозами были маленькими островками в этом океане. Когда торговля страны находилась почти наполовину в руках частника.

И вместе со Сталиным возвращаемся мы к нашему времени и сравниваем его с минувшим.

Аплодисменты вновь взрываются в зале - так потрясает нас это сравнение.

Четыреста тысяч тракторов мощностью в 7,5 миллиона лошадиных сил работают на земле, освобожденной от капиталистов. В 7

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.